Мой папа — киллер

Он тебе слово — ты ему десять. Так же говорила Лехе и мама, когда он начинал с ней спорить. А в этой рыжеволосой что-то есть, подумалось Королькову, и Леха внезапно ощутил, как у него растет интерес к спутнице. Что-то она ему еще скажет?

— Он всегда такой, — рассказывала Анжелка. Она уже переключилась на Кренделя. — Думает, раз у него папаша — большая шишка, так и сынку можно… Ты к нему просто не лезь, и все будет нормально…

— Папаша… — пробормотал Корольков, задумчиво глядя вдаль. — Подумаешь, у него папаша… У меня тоже — папаша…

Они свернули перед забором детского сада. Несколько раз Леха помогал спутнице «менять курс» бультерьера, при этом поводок натягивался и дрожал как последняя струна у бас-гитары.

Едва они оказались во дворе, Анжелка остановилась.

— Спасибо, — сказала она, — мы уже пришли. Это мой подъезд.

— Последний? — буркнул Леха.

— Первый, — улыбнулась спутница. Внезапно ее улыбка исчезла: — А как же теперь ты?

— Что — я?

— Ну… А что, если они тебя где-нибудь поджидают?

Об этом он как-то и не подумал… Черт, и тут же Леха почувствовал, как у него предательски дрогнули коленки.

— Может, мы с Джимми сейчас тебя проводим? — размышляла вслух Анжелка.

Еще не хватало! Леха покраснел, как вареный рак, и поскорее отвернулся от ее пристальных глаз.

Он осмотрел двор — внутренность большой буквы П. Никаких признаков Кренделя. Но даже если бы Мишка со своими бойцами ошивался где-то поблизости, разве Леха допустил бы, чтобы его провожала домой девчонка! Да ни за какие коврижки.

— Пошли, Корольков, — вдруг заявила Анжелка. — Где ты живешь? Джимми, за мной!

Леха вздрогнул и выставил вперед ладонь:

— Стоп! Стоп, стоп, стоп. Никуда ты не пойдешь!

— Корольков, что с тобой?

— Послушай, крошка, — начал Корольков, тыча в собеседницу указательным пальцем, — на твоем месте я бы не волновался… Ведь все хорошо, все замечательно, не правда ли? — Леха улыбнулся на манер Брюса Уиллиса. — Поверь, не стоит… Пока…

Корольков развернулся, не дожидаясь ответа, и зашагал наискосок через двор к своему подъезду. Он шел, небрежно помахивая пакетом, в котором лежали буханка бородинского с отрезанной горбушкой и полкило нетронутой сметаны. Леха не чувствовал себя проигравшим.

Вот только если вновь появится компания Кренделя… Это будет чересчур. Или не появится?.. Леха не оглядывался, чувствуя на себе взгляд огромных глаз рыжеволосой.

Да-а, заключительная фразочка вышла что надо, теперь девчонка его надолго запомнит… Хе-хе.

Очутившись в своей квартире, Леха прислонился к двери спиной и на секунду закрыл глаза. Он почувствовал: с его плеч словно гора свалилась. О Кренделе теперь можно было не думать до завтрашнего утра. …Он отдал матери покупки и, пробормотав что-то невнятное насчет тотального отсутствия молока в магазине, скорей прошмыгнул в свою комнату. Там развалился на кровати, глядя в потолок. Сходил, называется, в магазин…

Глава VIII МОЙ ПАПА — КИЛЛЕР

В глубине души Леха рассчитывал, что Крендель в школу не придет. Ну какая школа, если Мишку в самом деле покусала собака? Воображение рисовало Лехе различные картины Мишкиных страданий, например: лежит Крендель в постели, одеяло откинуто, а врач, похожий на мясника, всандаливает ему сорок уколов от бешенства… Или так: Крендель — на операционном столе, из-под простыни торчат босые ноги, а доктор, на этот раз старичок в пенсне, подкатывает к столу швейную машинку «Зингер» с педальным приводом и трясет жиденькой бороденкой: «Нуте-с, молодой человек, просуньте сюда вашу конечность, будет у вас заплатка на погрызенном месте, собачкой погрызенном…»

В любом случае, Леха представлял себе долгий постельный период в жизни Мишки Кренделя.

Но мечты так и остались мечтами, а Королькову суждено было разочароваться.

Крендель в школу пришел.

До начала урока оставалось минуты две, когда он появился в классе. Хромать — не хромал, да и штаны на нем были не те, что вчера вечером. Он прошествовал мимо сидящего за партой Лехи с гордо поднятой головой — словно это не он, Мишка, улепетывал вчера от собаки, а кто-то другой.

Леха озадаченно оглянулся на Анжелку. И та бросила взгляд на Кренделя — но ей-то что было переживать? Рыжеволосая лишь пожала плечами и снова вернулась к прерванному разговору со своей соседкой по парте Светкой Трубецкой.

Потом был урок. Алгебра. Та самая, к которой вчера так упорно готовился Трушкин. Примерно в середине урока Леха подумал, что он — оптимист. Потому что в голове у него зародилась сумасшедшая мысль: если Крендель не набросился на него в первую минуту, значит, все вчерашнее забыто? И опять настало перемирие?

Как оказалось позже, ничего не было забыто.

Место, где все это произошло, оказалось обыкновенным школьным туалетом. Вскоре после первого урока весьма срочное дело заставило Леху Королькова заскочить на несколько секунд в туалет.

Почти одновременно с Лехой туда же зашел Колька Череповец из 9-го «А». Это было плохим признаком, но разве мог Корольков умотать сразу после того, как это понял?

Через минуту вновь хлопнула входная дверь.