Мой папа — киллер

Пауза затянулась ; — ив этот момент бультерьер рванул изо всех сил к одному ему известной цели. Анжелка растерялась и выпустила поводок.

— Ай!!! Мама! Джимми, ко мне! Джимми! — Пес суетился, обнюхивая землю вокруг пацанов, и поводок волочился за ним, как второй хвост. — Джимми! Ко мне! Джимми, ко мне, кому сказала! — Анжелка надрывалась напрасно.

Леха не успел и глазом моргнуть — послышались глухое рычание, возня и возглас Кренделя: «Паску-уда!», а потом — снова рычание. В ту же секунду Королькова отпустили — и он полетел на землю.

От удара копчиком небо закрутилось перед глазами. Леха неожиданно ощутил, ему стало очень трудно дышать.

Он подтянул колени к груди и стал выдыхать… выдыхать… Ему показалось, конца-края этому не будет, рядом что-то звякнуло, послышался топот, а он все выдыхал… выдыхал…. и никак не мог наполнить легкие воздухом.

Секунды плелись, как стая хромых черепах;

Леха застыл, лежа на боку. Мелькнула мысль, взрослая какая-то, серьезная: вот так, в двух шагах от дома… в расцвете лет… не закончив очередной учебный год…

…И тут его легкие заработали снова.

— Уууууп! — Корольков втянул в себя воздух, стараясь глотнуть побольше, потому что — кто знает, надолго ли к нему вернулась способность дышать?

Леха сел и огляделся вокруг.

Рядом деловито сопел бультерьер — лизал молоко, не обращая никакого внимания на кучу бутылочных осколков в центре лужи. «Крендель разбил бутылку, — подумал Леха, — а я катался по земле и мог наткнуться на стекло».

В двух метрах сиротливо лежал пакет с надписью «Мюнхен».

Подняв взгляд, Леха увидел Анжелку Жмойдяк. Глаза ее были закрыты, а по щекам текли слезы. Она будто забыла о своем Джимми.

— Да елки ж палки. — Леха вскочил на ноги и храбро оттащил бультерьера от опасного места. Для этого, кстати, пришлось приложить немало усилий.

— Ой, — девчонка распахнула глаза. — Там стекло! — Она благодарно посмотрела на Леху: — Спаси-ибо…

Корольков не ответил. Он напустил на себя очень суровый вид. Вот еще, станет он разговаривать с какой-то там девчонкой, пусть она даже и Анжелка Жмойдяк, первая красавица класса и микрорайона. Тем более если она только что видела, как над Лехой издевались.

Кстати — куда это Крендель с дружками подевались? Какой ветер их унес?

Корольков вздохнул… и заметил на земле рогатку — ту самую, из которой стрелял Мишка. Видно, она выпала из кармана кожанки.

Леха ее подобрал и растянул — таким же движением, каким недавно это делал Крендель.

Хорошая рогатка. Дальнобойная.

— Держи, — он протянул находку Анжелке.

— Ой, зачем? — та почему-то убрала руки за спину.

Поводок вдруг натянулся, как леска спиннинга, — и Анжелку оттащило в сторону. Да-а, ну и собачка, в телегу можно впрягать.

— Трофей, — глухо пояснил Леха. — Из нее Крендель твоего пса расстреливал…

— Вот еще, лучше выкинь! — воскликнула Анжелка, пытаясь справиться с собакой.

Леха рассеянно сунул рогатку в карман — в хозяйстве и пулемет пригодится.

Он подобрал пакет, проверил содержимое — хлеб и сметана были на месте… Ну вот и все, теперь можно идти домой.

Но возле Анжелки Леха остановился.

— А где… эти?

— Кто?

— Ну… Крендель, Блэкмор, Череп.

— Удрали. Джимми испугались. А может, тебя.

— Ме-еня-а? — Леха не верил собственным ушам.

— Ну, что ты упал на стекло, — с улыбкой пояснила собеседница.

— А-а-а, — протянул Корольков. — А ты почему плакала?!

— А ты почему так стонал?

Он — стонал? Он пытался дышать…

Леха украдкой разглядывал зареванную первую красавицу. И вовсе она не выпендривается. Такая, как все. Нормальная. И нос у нее распух от слез.

— Джимми хотел кого-то обнюхать, возле кого-то хвостом помахать, — рассказывала Анжелка. — А Мишка, дурак такой, его — ногой… Представляешь? Ну, Джимми испугался и не выдержал…

А еще она болтуха, подумал Корольков. Обычная болтуха, хоть и красивая.

— И что он сделал, твой Джимми?

— Ничего особенного, — невинно пожала плечами рыжеволосая. — Ничего особенного… Тем более что у Джимми все прививки сделаны.

Пауза.

— Вообще-то у бультерьера мертвая хватка, — задумчиво продолжала Анжелка. — Но Джимми пока щенок…

— Укусил? — выпалил Леха.

Вот это да! Ему стало не по себе. Мертвая хватка. Так. Так…

Но если дела с Кренделем обстояли из рук вон плохо — как же Мишка убежал? Впрочем, если убежал, значит, остался жив. Можно расслабиться.

— А может, и не укусил вовсе, — хитро усмехнулась девчонка. — Может, только штанину порвал…

— Ладно, — у Лехи вмиг поднялось настроение. — Ты домой-то идешь? Давай провожу.

Они шли вокруг тринадцатого дома. По дороге бультерьер останавливался чуть ли не у каждого куста и задирал ногу. Леха в такие минуты предпочитал смотреть куда-нибудь в другую сторону.

Внезапно Анжелка спросила:

— А ты, Корольков, чего все лезешь к Мишке?

— Я — лезу? — Леха даже остановился. Ну и рыжая, не просто удивила — ошарашила.

— Я, между прочим, за тобой наблюдала, — искоса поглядывая на спутника, продолжила Анжелка. — Интересный ты человек, Корольков. Другие Кренделя стороной обходят, а ты — нет. Он тебе слово, а ты ему — десять.