Мой парень дышит огнём [litres]

Короче, чип я взяла с собой на всякий случай и планировала им воспользоваться уж точно не в первый же день.

Что ж, бить драконов до крови я тоже не планировала.

– Эля? – послышался в трубке голос Иннара, и я закусила губу, чтобы сдержать всхлип. – Эля, что случилось?

– Ничего, – как можно беззаботнее откликнулась я. – Просто очень соскучилась.

Иннар не поверил – я это через нашу печать почувствовала. И сообразила, что он, наверное, тоже может чувствовать моё состояние. Чёрт.

– Эля, что с тобой?

Я всё-таки всхлипнула.

– Эля… – Иннар звучал одновременно взволнованно и заботливо, я понятия не имела, как это у него получалось. – Что случилось? Тебя кто-то обидел?

Я молчала, пытаясь справиться с собой, и тогда он предположил:

– Ты убедилась, что драконы всё-таки чудовища?

Тут я не выдержала – и зарыдала, прямо как Инга в аэропорту.

– Иннар, к-кажется, чуд-д-довище зд-десь я!

Он молча выслушал мой сбивчивый рассказ – и хорошо, не знаю, как смогла бы сейчас ответить на уточняющие вопросы, которые наверняка у него были.

Потом сказал:

– Эля, ты всё сделала правильно.

– Иннар, ты не понял! – вскрикнула я. – Я не правильно – я больно сделала! Это не может быть правильно!

– Эля, ты защищала себя. Ты всё сделала правильно.

Слёзы продолжали течь – я вытирала их рукавом и мне казалось, что это вовсе не слёзы, а кровь, и она не моя.

– Иннар, он остановился. Они остановились. Я у-ударила, к-когда они останов-вились, понимаешь?

– Эля, – очень терпеливо повторил Иннар. – Позволь объяснить, что с тобой могли сделать…

– Это неважно! – перебила я. – Важно, что могла сделать я! Наверняка был другой выход!

– Какой? – нарочито спокойно поинтересовался Иннар.

Я запнулась.

– Ты могла вежливо попросить тебя не трогать, – продолжил Иннар. – Объяснить, что попала к ним по ошибке. И что собираешься уйти. Так?

Я невольно сжалась.

– Н-ну… Я так и сделала. Кроме той части, где про «не трогать». Я извинилась и…

Иннар расхохотался. Кажется, это было нервное, потому что он очень долго не успокаивался. Я даже успела прийти в себя и немного обидеться.

– Иннар, это вообще не смешно.

– Да, Эля! – рявкнул он. Я вздрогнула, отняла трубку от уха – и так было слышно, он громко кричал: – Вообще не смешно! Тебе приказали ждать – ты этого не сделала! Тебе объяснили, что опасно ходить в одиночку – ты не послушала! Ты оказалась – одна – с двенадцатью – драконами! И переживаешь, что защищалась, когда на тебя напали! А что ты сделаешь, когда это случится снова? Отдашься им?! Давай, это же лучший выход!

– Это не случится снова, – пробормотала я.

– С тобой – случится. – Иннар вздохнул, наверное, успокаиваясь. – Эля, пожалуйста, прошу тебя, умоляю: если такое произойдёт, ты ударишь так сильно, как только можешь.

Я закрыла глаза.

– Эля?

– Почему это вообще произошло, я же ведьма, а ты говорил, что с ведьмами драконы не спят. Может, я что-то не поняла? Может, они не это хотели? Мне тут все про какой-то гон говорят, он правда вот так силён? У тебя такого нет, это потому, что ты исключительный, да?

Иннар вздохнул и объяснил, что вовсе он не исключительный, и дело в другом: в одиннадцать лет драконы достигают половой зрелости, а к пятнадцати сдерживать себя становится очень и очень сложно. Это маги и называют «гоном». У мальчиков он особенно ярко проявляется, потому что гормоны бушуют и требуют размножаться, но до распределения и последующей продажи им этого не дают. На распределении часть драконов отбирают именно для размножения, часть – у огненных большую – отправляют в армию, часть – на продажу. Если бы не карантин и изменившееся расписание практики, я бы этих пятнадцатилеток и не увидела – приехала бы после распределения, а значит, опасность была бы меньше.

– То есть они ещё и девственники были, – выдохнула я. – Какой ужас! Я могла нанести им страшную моральную травму!

– Эля, ты вообще меня слушала? Пойми, при виде женщины, любой, даже ведьмы, ты ни о чём больше думать не можешь. Тут не до разговоров, особенно если тебя не сдерживает печать. Тебя бы изнасиловали, и ни о какой травме, тем более моральной, не задумались бы.

– Но почему тогда они остановились?

Иннар замолчал. Я подняла руку, потёрла место его укуса.

– Ты меня пометил, да?

Иннар вздохнул и пробормотал:

– Так было проще, когда ты не разбиралась в драконах и не читала свои умные статьи из архива.

– Угу. Лапшу мне на уши вешать точно было проще. Про поцелуй ладони, который только для вожаков, например.

Иннар еле слышно заворчал на дракко, потом сказал на каэльском:

– С вожаками мы это тоже делаем.

– Да, только немного не так и точно без сексуального контекста. Иннар, я читала, что драконы в древности оставляли на своих избранниках метки, чтобы их запах не привлекал других возможных партнёров. Я не читала, что это делалось без согласия.

– А ты бы согласилась?

Я замолчала, и Иннар закончил:

– Вот именно. Эля, прости меня, но я должен был тебя защитить.

– Угу. То есть теперь весь питомник в курсе, что я твоя?

– Теперь-то точно в курсе.

Я открыла глаза и улыбнулась.