Мой парень - сущность

– То есть ты ответил на мой вопрос, что не готов позволить ей встречаться с кем-то, кто тебе несимпатичен. Выходит, ты не на все готов ради нее.

– Это игра слов.

– Тогда мой последний вопрос. Ты готов ее трахнуть?

– Что?! – Герман позеленел. – Она моя сестра!

– А если я скажу, что знаю, что она тебе не сестра? Тогда каков будет твой ответ на этот вопрос?

– Не моя сестра?! Бред.

– Ну, представь. Она не твоя сестра. Ты хотел бы ее трахнуть? К примеру, демон заставил вас это сделать вместо нас с Леной на столе…

– В таком случае… если она не моя сестра, то готов.

– А если сестра, но вопрос жизни и смерти? И демон заставляет вас делать это на столе?

– Блин, чертов демон! – сплюнул Герман. – Демон может и нас с тобой заставить перепихнуться на том столе, бро! Да, я был бы готов переспать с Соней на том столе в опасных для жизни обстоятельствах, – признался он. – Но это не считается! Соня мне сестра. Ведь ты соврал, да? Она же мне правда сестра? Нет никакой тайны, о которой я не знаю?

– А ты бы хотел, чтобы тайна была, и она не была сестрой? – Костя в душе начинал жалеть друга, вынужденного отвечать на сложные для него вопросы. Пора было остановиться.

– А ты с каких это пор стал таким психологом, а? Тоже мне душевед!

– Я много читаю, припоминаешь? Ну, ответь, я никому не скажу.

Герман покачал головой:

– Ты сейчас пытался мне доказать, что я люблю Соню? Но сам не понимаю этого, – он выдохнул. – Я все понимаю, Костя. Я задавал себе все эти вопросы десятки раз. И мой ответ: Соня моя сестра. И это обстоятельство не позволяет мне думать о ней в другом ключе. Есть границы, которые я не перейду.

– Соня – человек, а ты – инкуб, сущность. Ваша кровная связь не делает вас непригодными друг для друга. В вас общей крови не более десяти, ну, двадцати процентов, так как инкубская сущность вытеснила из тебя большую часть человеческой крови. По сути, вы как троюродные друг другу.

– Соня. Моя. Сестра, – отчеканил Герман. – Тема закрыта.

Косте сделалось стыдно:

– Прости. За все, что я тебе наговорил. Но я давно хотел тебе это рассказать. Больше я никогда не заведу об этом разговор, если ты сам не захочешь.

– Пойду-ка я прогуляюсь, бро. Мне нужен воздух. Прости за поздний визит.

***

Герман завалился домой в районе полуночи.

– Соня! – крикнул он с порога.

Девушка выглянула из своей комнаты заспанная.

– А, явился, блудный брат, – сказала она с беззлобной усмешкой. – Чего, плохо тебе?

– Мне хорошо. Мой друг открыл мне глаза! Ты должна меня обогреть своим сестринским теплом.

– Котик, ты ничего не перепутал? Раздевайся, умывайся и спатеньки ложись. Утром поговорим.

– Помоги мне, Сонечка.

Она вздохнула и стала его раздевать.

– Чего пил? – спросила она мягко, расшнуровывая ботинки.

– Я пил в начале шампанское, потом пил бренди, потом коньяк. Но все это было в обед. А потом у Кости выпил одно пиво. А потом выпил еще пять банок пива и двести грамм. Вот, полный алкогольный отчет, Сонечка.

– И зачем ты столько пил?

– Можешь не беспокоиться за меня, инкубы не страдают алкоголизмом. Это часть нашей работы.

– Все, что было выпито с момента одной банки у Кости – это все к работе не относится. Что у тебя случилось?

– Я понял, что влюбился. И эта любовь запретна.

– Ух, зараза друга перешла на тебя? Пожалуй, влюбленность сущностей не красит. Тоже уйдешь с работы?

– Я не успел еще подумать над этим… – он икнул.

– Кто счастливица?

– Я не скажу тебе этого в пьяном угаре.

– Достойный ответ. Хорошо. Подождем твоего протрезвления.

– Нет. Я передумал. Я вообще тебе не скажу!

Она пожала плечами и вздохнула:

– Хорошо, котик, не говори.

– Почему ты зовешь меня «котик»? – сморщился Герман.

– Потому что у тебя зелено-желтые глаза, и потому, что ты рыжий и ласковый. Как котик, – в ее голосе звучала теплота.

– Я всегда думал, что ты так издеваешься надо мной…

– Я люблю тебя, мой младший брат. Со всеми твоими недостатками.

– Правда? – от нахлынувшего счастья хотелось заплакать.

– Конечно правда. Послушай, раз разговор сейчас по душам… Может, расскажешь, почему ты всегда мешаешь моим отношениям с парнями? Мне скоро двадцать шесть, я уже не юная. Не успею оглянуться, как мне стукнет тридцатник. Мне нужно заводить семью, рожать детей. Ты понимаешь это, брат?

Герман уставился в пол. Сделалось очень стыдно.

– Соня. Я… прошу у тебя прощения за это. Я знаю, что это моя вина. Я… – он закрыл глаза ладонями. Очень старался не заплакать, но не смог.

– Да что с тобой? – спросила Соня взволнованно. – Ты что, плачешь? – Герман не отрывал от лица рук. Соня обняла его сзади за плечи. – Герочка, послушай. Не знаю, что у тебя стряслось, но все образуется. Ты самый позитивный парень на свете… из всех, кого я знаю. Все утрясется. Давай пойдем спать.

– Ты пойдешь со мной? – он отнял руки от лица и посмотрел на нее влажными глазами. Большую часть слез он успел незаметно стереть.

– Хочешь, чтобы я почитала тебе на ночь?

– Хочу. Давай ляжем, как в детстве.

– Идем, котик.

***