Мои печали и мечты

Затемнение.

Все, кроме удалившихся пришельцев, сидят за столом. Молчат. Долго.

КУЛИЧЕНКО (наконец встает с рюмкой в руке). Ну, вот… Мы на себе испытали мой постулат, то есть народный… Что жизнь — зебра.

НИНА. Зерба.

КУЛИЧЕНКО. А?

НИНА. Зерба. Блюовь. Нежих и венеста.

Матвей берет ее за руку. Она ее дергает, но не сильно.

КУЛИЧЕНКО. Короче, пусть даже нам плохо, но — слышите? — кому-то ведь хорошо!

За окном петарды, фейерверки, радостные крики.

НАТАЛЬЯ. А кому-то, наоборот, еще хуже.

МИХАЕВА. А в нашем доме под прошлый Новый год вот так тоже пускали всякие фейерверки, и одна ракета влетела через форточку в квартиру и там взорвалась. Люди чудом живы остались.

Все невольно оглядываются на окна. А там все громче звуки и все ярче огни.

Занавес

РЕБЕНОК ( пьеса в двух действиях )

Действующее лица:

Олег Семенович Чембуков, профессор, историк, 67 лет.

Нина Кирилловна, его жена, редактор издательства, 62 лет

Виктор, их сын, веб — дизайнер, 38 лет

Ирэна Петровна Лохайло, бывшая (очень давно) учительница, домохозяйка, 55 лет.

Борис Яковлевич, ее муж, большой чин в управлении вторичных ресурсов, 60 лет.

Ирина, их дочь, работница туристической фирмы на свободном графике, 35 лет.

Лара, няня, около 40 лет

Психиатр, около 25 лет.

Адвокат семьи Лохайло, возраст неважен.

Адвокат Чембуковых, возраст неважен.

Первое действие

1

Квартира — студия, где снесены все перегородки. Художественный беспорядок. Длинный стол вдоль одной из стен, на котором выстроились два компьютерных монитора (да еще на постели валяется ноутбук), принтер, другие устройства, проигрыватель, на полу огромные стереоколонки. Дизайн агрессивный, стены морковного цвета, на стенах постеры, увеличенные фотографии, карта мира с флажками, книжные полки повешены под углом, с люстры свисают металлические цепи. Огромная самодельная кровать — топчан, где и спят, и работают, и смотрят телевизор, и едят.

Открывается дверь, входят Олег Семенович и Нина Кирилловна. Она проходит в комнату, ищет вазу, куда поставить принесенный букет цветов. Он волоком втаскивает довольно большую картонную коробку продолговатой формы.

ОЛЕГ СЕМЕНОВИЧ. Нина! Помочь можно вообще — то?

НИНА КИРИЛЛОВНА. Сказал бы. (Идет к мужу.)

ОЛЕГ СЕМЕНОВИЧ. Я уже втащил.

НИНА КИРИЛЛОВНА (осматривается). Да… Давно я здесь не была…

ОЛЕГ СЕМЕНОВИЧ. Не звали! Как они еще ключ нам доверили, удивляюсь!

НИНА КИРИЛЛОВНА. Живут, будто студенты в общежитии. Да еще ребенка в этот бардак привезут. (Начинает наводить порядок, переставлять предметы, вытирать пыль и т. п).

Олег Семенович выходит и возвращается со второй коробкой.

Заплатил бы водителю, он бы внес.

ОЛЕГ СЕМЕНОВИЧ. Он уже уехал. Бросил все у подъезда, и… (Машет рукой, выходит, возвращается с третьей коробкой).

Нина Кирилловна продолжает трудиться.

(Осматривается). Мне интересно, где она должна была спать? (Пауза). Окончательно решили, что Марфа?

НИНА КИРИЛЛОВНА. Виктор сказал: основной вариант. Мне нравится.

ОЛЕГ СЕМЕНОВИЧ. Вычурно. И коляски, я вижу, тоже нет. Они позвонить могли?

НИНА КИРИЛЛОВНА. Олег, успокойся. Насчет кровати позвонили же.

ОЛЕГ СЕМЕНОВИЧ. Это ты позвонила.

НИНА КИРИЛЛОВНА. Какая разница?

ОЛЕГ СЕМЕНОВИЧ (снимает картонную упаковку, достает части детской кроватки, начинает собирать ее). Им тут еще лианы повесить — и пусть они Маугли воспитывают. Женского пола.

НИНА КИРИЛЛОВНА. Олег, не начинай! Все — таки такой день! Первая наша внучка!

ОЛЕГ СЕМЕНОВИЧ. Дождались, спасибо. Виктору тридцать восемь, ей тридцать пять, сами уже могли внуков иметь!