Мой персональный бандит

Она смешила меня. Раз за разом. Я вновь не спал, смотрел, как неторопливо рассвет окрашивает комнату серым. Я не то, чтобы не любил осень, я был равнодушен к ней, как и ко многому другому. А теперь, когда рядом в постели, свернувшись калачиком Вера спала, я подумал, что осень имеет смысл. И что эта осень запомнится. И будет вспоминаться потом, всеми следующими осенним месяцами, год за годом, когда Веры рядом уже не будет.

— К черту, — сказал я.

Я не расположен был думать о будущем, тем более о нем мечтать. Я не мог впустить в свою жизнь женщину на постоянной основе, но при мысли о том, что следующей осенью Веры рядом не будет, неожиданно горько стало. К черту. Не думать об этом.

Холодный душ вернул ясность мысли. Потом крепкий кофе, такой, что сам смысл вкуса и значения кофе теряется, глотаешь эту жидкость, которая наверняка была в состоянии растворять гвозди и просто надеешься — сейчас станет лучше.

Говорить с Ахмедом в безопасности и тепле бункера я не захотел. Снова поехал на стройку. С лифта сорвали ленту, я поднялся на двадцать пятый этаж. Большая комната чьей-то квартиры, голые пока, лишь оштукатуренные стены. Мебели, разумеется нет, сажусь на коробку с упакованной в неё плиткой. Коробку явно не раз использовали, как стул, рядом, на перевернутом ведре пепельница, в ней два окурка. Сигарет у меня нет, но я оглядываюсь и нахожу чью-то заначку. Дешёвые сигареты, крепкие,  таких сто лет не курил. Но закуриваю, щелкая зажигалкой и глубоко, с удовольствием затягиваюсь.

Архип остался внизу. Гудит лифт, поднимается Ахмед. Я смотрю на него словно со стороны, и вдруг вспоминаю себя, каким был в его возрасте. Лениво размышляю, не зря ли ему доверился? Этим утром  все виделось немного иначе. А потом подумал, черт, мне жить, может, несколько дней осталось. А если все равно умирать, если ли разница, от чьей руки? И правда, неправильное какое-то утро…нужно было остаться в постели с Верой, и погружаться в неё раз за разом, заглядывая в широко распахнутые глаза со светлыми, чуть рыжеватыми ресницами.

— Тебя ввели в курс по сделке века?

— Конечно, — удивился Ахмед. — Андрей ввёл, пусть и неохотно. Не хотел отдавать…

Сделкой века мы это прозвали между собой. Но правда — если все получится, то переменится тоже все. И оторваться можно будет от этого города, загрести власти столько, сколько в руках удержать сложно. Но можно, я знал и шёл на это сознательно. Даже не хотел, но шёл. Смысла в жизни не было. А бандиты… Им тоже нужен рост карьерный. На одном месте стоять скучно, пусть к твоим словам и прислушивается почтительно весь город. Минимум регион прогнется. Новый рынок сбыта, огромные перспективы, много денег и много людей, готовых делать все, что скажешь. Звучит заманчиво, не правда ли?

Я больше, чем уверен, что меня и убить хотели только, чтобы не допустить этой сделки, которая планировалось полгода. Но не срослось, спасибо Вере. А теперь неделя. Неделя осталась.

— Я все переиграю, — сказал я. — Андрей ничего не должен знать. Никто кроме меня, тебя и ещё нескольких человек, без которых не справиться.

— Но неделя осталась, — даже побледнел Ахмед.

— Не ссы, — усмехнулся я. — Папа все порешает.

Если я пойду на сделку, меня свои убьют. Если я сорву сделку меня, убьет та сторона. Это серьёзные ребята, играющие на международном рынке, и промахов они не прощают. Но я хочу рискнуть и сделаю. В конце концов, кто не рискует, тот не пьёт шампанское. Шампанское я не люблю, зато я люблю власть. И я хочу отомстить всем, кто играет против меня.

Глава 33. Вера

Не успела я оглянуться, как три дня пролетели. Неудивительно, в постели с Дежневым время тянулось иначе, его все время было мало. Я раньше думала, что занятия любовью сильно переоценены. И если я наконец решусь это сделать, то это будет либо от любопытства, либо от безысходности — захочу ребёнка. Но оказалось, нет. Но так же я не могла представить на месте Дежнева никого другого, словно это невозможно.

И теперь я на всех людей смотрела думая — неужели они тоже делают это? Собственно, людей я видела немного, охрана, да чопорная домработница. На ней моё воображение ломалось, и представить её делающей ЭТО я не могла. А Тотошка, пусть и понятлив был не в меру, от этой части жизни был заботливо отлучен — его кастрировали. Впрочем, это не мешало ему время от времени пылать страстью к моим меховым тапочкам. Но тапочки остались дома вместе с его страстью.

Итак — три дня прошли. Не знаю, почему именно этот день Виктор выбрал для получения инструкций. Но теперь, когда двери распахнулись и вошла охрана, поняла.

Продукты, которых привезли так много заканчивались — готовила я каждый день. Теперь, когда мы с Дежневым стали ещё ближе, мне ещё сильнее хотелось его кормить. Боюсь, если бы я задержалась здесь на пару месяцев, Дежнев бы заметно округлился. Хотя вряд-ли, если учесть его страсть истяжать себя до полусмерти в спортивном зале.