Мой плохой мальчик

— Эй, не так близко, студент.

— Ладно. Понял. Принял. Пионерское расстояние.

— Так-то лучше. Я заметила опасные моменты в ваших играх.

У нас договоренность: сын ни в коем случае не должен страдать из-за нашей с Волковым страсти, поэтому никаких проявлений чувств на людях.

— Не ругайся, красавица, я все контролировал, и по-настоящему прыгнули мы всего один раз, — смотрит горячо. — Я залижу свою вину языком. Кстати, — смотрит вниз, под стол, — как там все после вчерашнего?

— Дичайшие боли, — шучу я, естественно преувеличивая.

Мы заигрываем друг с другом. На расстоянии. Но даже это доставляет нам обоим удовольствие.

— Значит, все же пятый раз был лишним. Но ты сама меня умоляла.

— Я? Тебя умоляла? Когда? Андрюша, ты бредишь?

А сама смущаюсь и краснею как девчонка. Вот с ним всегда так. Жарко, даже в купальнике.

— Было, было.

— Детский сад.

Не могу сдержаться и кокетливо поглядываю на него из-под опущенных ресниц.

— Твой детский сад с двадцатью сантиметрами, — переходит он на шаловливый шепот.

— Волков, веди себя прилично, — краснею еще гуще.

Подтаскивает стул, присаживается ближе. Ластится, как большой мохнатый пес.

— Обожаю, когда ты злишься, тут же хочется сделать тебя своей еще пару грязных раз.

Кладет мне руку на бедро и гладит внутреннюю часть. Царапает, сжимая пальцами. Под столом не видно, но я бью его по лапам. А он шутливо гримасничает и пьет заказанный специально для него коктейль.

— Как Миша? Как вы общаетесь?

— Как настоящие дружбаны. Я же тебе говорил, что разбираюсь в пацанах такого возраста. Я обещал ему кое-что показать на компе.

— Понятно.

Смеюсь, у них всегда есть общие темы. Забавно. А Андрей снова не сдерживается и льнет ко мне. Правда предварительно внимательно следит за сыном. Ждет, пока Миша уйдет из поля нашего зрения за витрину.

— Жанка, мне мало тебя, переезжайте с пацаном ко мне. И будем жить втроем. Я обещаю, все будет тихо.

— Тихо? Ты издеваешься? Да мы с тобой кувыркаемся как ненормальные и кричим оба, круша мебель. Ты забыл, как мы развалили твою кровать?

— Она была дохлая.

— К тому же есть еще твои родители, — говорю о том, что меня ужасно беспокоит в наших отношениях.

— Вы познакомитесь, и ты поймешь, что они классные.

Отворачиваюсь к панорамным окнам. Для него родители, безусловно, самые лучшие.

— Я старая тетка, совратившая их мальчика. Представляю, что было бы, притащи Миша домой тетку с ребенком.

— Ну какая ты старая? — Пальцами поворачивает мое лицо к себе. — Ты идеальная.

Я улыбаюсь ему, а Андрей мне. Он тоже безупречен, хоть совсем еще юный. Знаю, что его родители не хотят со мной знакомиться, считая увлечение сына блажью. Андрей скрывает этот факт от меня, чтобы я не расстраивалась. Но я слышала обрывки разговоров, и все они не радуют. Волков-старший угрожает лишить Андрея наследства и заблокировать все карты.

Глава 40

Как оказалось, родители Андрея живут в элитном сталинском доме, расположенном недалеко от центра, вдоль набережной. У них огромная квартира с высокими потолками и просторной кухней. С пятидесятых годов в таких домах селились представители научной интеллигенции и партийной элиты, вся история, происходящая в стране, находила свое отражение в семьях, которые там жили.

И вот сейчас я сижу за огромным овальным обеденным столом из натурального дерева. За моей спиной мраморная колонна с позолоченной капителью. Слева повелитель солнца — греческий Аполлон. Справа семейные портреты и реликвии. Над головой, по центру, огромная, украшенная канделябрами люстра.

Во главе стола с одного края мама Андрея, Ирина Генриховна, с другой — отец, Дмитрий Романович. Напротив мой любимый мальчик.

Я такого не ожидала и поэтому стараюсь вести себя как можно тише и вообще ни с кем не разговаривать. И даже разрезая омлет блестящими столовыми приборами, очень боюсь поцарапать семейный фарфор. Мама почти ничего не ест. Она крутит в руках стакан свежевыжатого сока и постоянно смотрит на меня. При этом улыбается. Но это обманчивое впечатление. Она совсем мне не рада.

Сама она напоминает оперную диву. На ней синяя шелковая блузка, ее волосы собраны в строгую прическу, в ушах массивные серьги с натуральными камнями.

Вокруг стола крутится крупная рыжеволосая матрона-домработница. Не дождавшись пока я доем, она швыряет нож на мою тарелку и забирает столовый прибор.

— Надеюсь, вам понравилось угощение.

— Спасибо.

— Андрюша, твоя знакомая сама любезность, — замечает матрона.

А мама наблюдает за нами и продолжает пить сок. Чувствую себя дурой. Но терплю ради Андрея.

Мы переглядываемся. Домработница покидает зал.

— Не обращайте внимания, Жанна. Она ревнует, — оживает мама.

Стараюсь держать спину ровно.

— Ко мне ревнует?

— Ну конечно, — все так же улыбается мне Ирина Генриховна, — кроме вас, за этим столом чужих нет.

— Мама! — резко вступается за меня Андрей.

— Да я же шучу, сынок. Просто, Жанна, — делает паузу, наклоняя голову к плечу, — не помню, как ваше отчество. Вы ведь уже в том возрасте и статусе, когда к вам нужно обращаться только полным именем.

— Мама, перестань.

Мой Андрей выглядит мрачным и растерянным. А его мать продолжает: