Мой препод Укротитель (СИ)

Несмотря на связанные лианами в сплошной навес ветви над головой, лунный свет ухитрялся пробиться. Потому Брановский точёный профиль в серебряных отсветах выглядел эпично.

– Думаю, нужно вернуться и помочь зверю, – изрек мой без пяти минут «герой», не выпуская меня из горячих объятий.

– Нет уж! – выбираться из тёплого кольца аспирантских рук совсем не хотелось. Вокруг опасности, а тут… спокойно, как дома. – Кошкот напал на нас! Не знаю, что он там швырнул, но похоже на оружие. Эта слизь…

Проявив наконец самостоятельность, я смахнула остатки вонючей жижи с волос. А заодно попыталась поправить растрепавшееся от бега подобие причёски .

– Если плетёная корзина у этих кошкотов оружие, мне их уже жаль, – аспирант мгновение смотрел на меня сверху, а затем спохватился и отстранился. – Идём. Вернёмся и осмотримся. Другого пути через топь, возможно, всё равно нет. А нам бы побыстрее выйти на контакт с местной «жизнью». Только у них можно узнать, где искать Оксану.

Я только собралась возмутиться, но едва различимый щелчок складного ножа-бабочки, вынутого аспирантом из кармана, вернул самообладание. Какое-никакое, а оружие. Да и может, Бранов мастер рукопашного боя и оттого так спокоен?

В любом случае он прав. Кажется, тварь в кустах была одна. Следом не бросилась, значит, и правда, не может. К тому же коты не живут в топях, а если пойдём в обход, можем на целый выводок тварей натолкнуться. Тогда уж точно… конец пьесе.

Я отступила от аспиранта, попинала трухлявый валежник, разворошила навалы хвороста.

– Идёмте, – решительно кивнула, вооружившись крупной рогатой веткой. – Если что, я вам... спину прикрывать буду.

Бранов вот уже в который раз хмыкнул, сполна оценив мою решимость и экипировку молодого ловчего. Отправился вперёд.

Шли мы долго. Приходилось часто замирать и прислушиваться, не сопят ли кошачьи носы, вынюхивая добычу? Ещё и промокшие джинсы принялись натирать в самых удивительных местах…

Но я не ныла. Шла себе, опираясь на рогатину, как на клюку, и шла. Но, наверное, если бы не аспирант и его умение ориентироваться на местности, мы бы остаток жизни так блуждали.

– Стой! – наконец шёпотом скомандовал Бранов и указал остриём ножа на округлую махину на земле, что ударила его в живот.

Надо же… и впрямь корзина. А я-то думала…

Передав мобильник с фонариком мне, аспирант переложил спичечный коробок в нагрудный карман рубахи и медленно зашёл в воду по икры. Похоже, это и впрямь болотом не было. Просто река подтопила лес.

Подавая одному аспиранту известные сигналы руками, Бранов осторожно двинулся к кусту – кошачьему укрытию. Последний, к слову, был подозрительно тих.

Ни шелеста листьев, ни скрипа ветвей. Старательно укрывал и без того скрытное создание.

Я повыше подняла рогатину, приготовившись отбиваться.

– Ну, что там? – не выдержала первой.

Бранов предостерегающе махнул. Ещё шаг, и аспирант с громким всплеском выбрался из воды на островок. Сомнений в том, что кошкот его передвижения не оставил без внимания, у меня не было. Но отсутствие рыка и шипения выравнивало сердцебиение.

Может, зверь устал сидеть в засаде и давным-давно ушёл?

Осторожно раздвинув широколистные ветви кустарника, аспирант заглянул внутрь.

– Мика, сюда! Скорее!

Ругаясь на чём свет стоит, я нехотя ступила в воду и по коленки ушла в застоявшуюся жижу. Широко шагая и морщась, скоро добралась до островка.

– Оно ушло?

– Нет, – Бранов вынырнул из куста, лихорадочно сверкая глазами в темноте. Прямо как тот самый кошкот. – Помоги мне!

Подобравшись ближе, я нырнула в заросли. За стеной влажных, здоровенных листьев оказалась просторная полянка. Как раз впору, чтобы уместиться нам троим. Мне, Бранову и… самому безжалостному убийце этого мира.

Я так и охнула, глядя на тельце, так напоминающее человеческое, облачённое в набедренную повязку и клочок ткани на груди.

– Что с ним? Умер?

Существо, покрытое тёмной, извалявшейся в грязи шерстью, и впрямь не двигалось. Лапы, как передние, так и задние, неестественно кривились, а хвост казался переломленным в нескольких местах разом.

Кошкот если и издох, то издох в муках. Причём в адских. Виной тому была едва заметная серебристая сеть, которую я даже и не приметила сперва. Она опутывала кота с головы до ног.

От жалости в носу защипало, а страх сам по себе испарился. Уму непостижимо, как при таких увечьях кошкот умудрился ещё корзину в нас швырнуть.

– Мика, поможешь? – отвлёк меня Бранов от созерцания существа, созданного моим явно нездоровым подсознанием. – Нужно оттянуть нить посильнее.

Коснуться мёртвого, но до сих пор тёплого кошачьего тела боялась до дрожи, но делать нечего. Я присела на корточки рядом с аспирантом. Аккуратно поддела ногтем серебристую нить, врезавшуюся в тело до крови, и потянула. На удивление она поддалась без труда. Растянулась, а аспирант принялся с остервенением пилить её ножом, но безуспешно.

– Не шибко-то ножичек у вас острый, – протянула я, следя за потугами.