Мой проводник (СИ)

- О, мисс Грейнджер! Рада, очень рада встрече. Как вы? Получили мое письмо? – всегда строгая и серьезная МакГонагалл сейчас дружелюбно улыбалась, словно встретила давнего друга.

- Да, профессор, мы с Гарри и Роном были счастливы получить такое приглашение, - Гермиона искренне улыбнулась. – Мы с нетерпением ждем начала учебного года!

- С нетерпением? И даже мистер Уизли? – лукаво улыбнулась она и, словно одернув себя, уже прохладнее продолжила: - В августе придут письма со списком необходимых для обучения вещей. И да, кстати, Гермиона, - профессор впервые за все семь лет назвала ее по имени. – Я бы хотела попросить вас об одолжении. Обычно об этом объявляют в начале учебного года, но хочется известить вас об этом лично. Мисс Грейнджер, я была бы вам признательна, если бы вы согласились стать старостой школы от девочек.

- Почту за честь, профессор, - Гермиона от радости даже хлопнула в ладоши и слегка поклонилась. Это была ее давняя мечта, с третьего курса она представляла себя в Башне для старост, она бы составляла отчеты о посещаемости и успеваемости студентов, читала учебники в собственной спальне и могла бы влиять на однокурсников, примирять их и приструнивать. Гермиона улыбнулась мысли, что Рон обязательно будет подшучивать над ней, сравнивая ее с Перси и говорить, что, по сравнению с ней, тот бы настоящим ангелом.

- Спасибо, мисс Грейнджер, я в вас не сомневалась. Прошу подготовиться морально, следующий учебный год не будет легким. Столько детей с искалеченными судьбами ждут нас, столько студентов-сирот, а все из-за проклятой войны, - лицо женщины омрачилось. – Ладно, не будем о грустном. Школа восстанавливается полным ходом, я, как директор, принимаю в этом непосредственное участие, так что мне уже пора, - она взглянула на часы. – Приятно было встретиться, мисс Грейнджер!

- Взаимно, профессор, - Гермиона улыбнулась в ответ и уже собралась уходить, как вдруг вспомнила о своем плане и решила рискнуть: - Профессор, погодите! Разрешите задать вопрос?

- Да, мисс Грейнджер?

- Вы знаете о приговоре Драко Малфоя?

- Да, мне сообщили о нем, так как он все еще является нашим студентом. Почему вас это интересует?

- Я видела его вчера, - тихо произнесла она. – Он выглядит…разбитым. Я могу как-нибудь ему помочь? Это не навредит ему с точки зрения закона? Ведь ему запрещено поддерживать связь с волшебным миром, а я все же ему принадлежу.

- Ваше милосердие не знает границ, мисс, - удивленно произнесла МакГонагалл и задумалась: - Знаете, я думаю, вы можете попробовать помочь. Ведь как звучал приговор? Это ЕМУ запрещено контактировать с нами, но никому из нас не запретили контактировать с ним, понимаете, к чему я веду?

- Понимаю, - с облегчением выдохнула Гермиона. Она и не подумала о такой простой лазейке. – Профессор, вы знаете, куда его поселили?

- Точный адрес я не знаю, - нахмурилась женщина. – Но как сказал Кингсли, чудесный вид на Гайд-парк поможет этому…кхм…мистеру Малфою исполнить приговор. Полагаю, он живет вблизи упомянутого места.

Гермиона разочарованно покачала головой. Радиус поисков снизился, конечно, но недостаточно. Возле Гайд-парка были сотни домов, к тому же была вероятность, что Малфой живет на высоком этаже, откуда видно не только парк, но и добрую половину Лондона.

- Спасибо, профессор! Вы очень мне помогли. Больше не смею вас задерживать, - с этими словами Гермиона повернулась к выходу, ведь в Косом переулке ей больше нечего было искать, максимально подробную информацию она уже узнала.

- Ему очень с вами повезло, мисс Грейнджер, - вероятно, эти тихие слова не должны были долететь до ее ушей, но она все же их услышала, едва заметно вздрогнула и покраснела, быстрым шагом выходя из бара.

***

Для Драко утро было не менее продуктивным. Открыв глаза, он зябко поежился – в квартире было прохладно – и повыше натянул одеяло. Солнце уже заглядывало в окна, но все же было понятно, что еще довольно рано.

Мысли вернулись к вчерашней встрече, и внутри все снова закипело. Из-за этой выскочки он должен каждое утро просыпаться в ненавистном ему мире. Видит Мерлин, в Азкабане было бы лучше, там он знал бы, что это конец, что дементоры не оставят его просто так, изголодавшись по свежим эмоциям. В конце концов, там бы он не перестал быть волшебником, а здесь он чувствовал себя инвалидом, неполноценным, называть можно как угодно.