Мои прыжки. Рассказы парашютиста

Правда, тема наших разговоров никак не соответствовала начальствующему тону: я старался свести разговор только к прыжкам и парашютизму. Устройство и назначение боевого парашюта мне уже были известны, так же как и теория парашютного дела, которую мы проходили еще в школе. Но тренировочный парашют, на котором совершают учебно-тренировочные прыжки, для меня оставался загадкой. Наслушавшись от Евдокимова множества рассказов о прыжках, случаях в воздухе, я за короткое время успел заочно изучить тренировочный парашют. Прыгать было не с чем. Тренировочных парашютов в нашей части не было, а на боевых не разрешалось.

Зима прошла в напряженной, кропотливой учебе, освоении новых типов боевых самолетов.

Практически познакомиться с прыжком мне удалось лишь весной 1932 года.

В апреле месяце в нашу часть пришел приказ: выделить двух летчиков на сбор инструкторов парашютного дела. Моя страсть к парашютизму была всем известна, и командованию долго выбирать не пришлось. На сбор поехали Евдокимов и я.

Пасмурная и дождливая погода в Крыму была использована для теоретического изучения парашюта. Я до деталей изучил заграничные типы парашютов («ОРС», «Бланкье» и другие), первый русский парашют системы Котельникова и в особенности учебно-тренировочный.

Ежедневно тренируясь, мы ждали летной погоды. В плотно обтянутых комбинезонах, с парашютами на груди и за плечами, вместе с товарищами я изучал технику прыжка, отделение от самолета и приземление. Увлеченные новизной дела, мы десятки раз влезали в кабину большого самолета, с которого должны были совершить первый ознакомительный прыжок.

Подготовкой руководил инструктор парашютного дела товарищ Минов. По его команде, мы в точности выполняли движения, которые нужно делать при прыжке в воздухе.

Наконец наступил долгожданный день.

Туманная дымка над городом растаяла. 10 мая был первый ясный, солнечный день.

Получив приказ готовиться к полету и прыжку, я осмотрел свой парашют, сам уложил его, проверил все до последней резинки, тщательно подогнал под свой рост и в назначенное время вместе с пятью другими летчиками — будущими инструкторами-парашютистами — приехал на аэродром.

Трехмоторная сильная машина была готова к полету. Мы расселись в удобные кресла самолета. Последним, проверив посадку, вошел в самолет Минов. Видимо, инструктор остался доволен.

Вот уже дан старт, и, выплюнув клубы отработанного газа, машина ровно побежала по стартовой площадке. Еле заметный отрыв — и мы в воздухе. В застекленное окно кабины я видел, как уплывает выстланная на аэродроме буква «Т» — посадочный знак, ангары.

Самолет сделал последний круг, плавно разворачиваясь правым крылом.

Минов смотрел на землю и сквозь открытую дверь кабины определял положение самолета в воздухе.

Наконец он, очевидно, сделал расчет, взмахом правой руки подозвал первого парашютиста — неоднократно прыгавшего летчика. Парашютист должен был сделать показной прыжок, чтобы мы наглядно могли увидеть правильность расчета и основные приемы техники отделения. Я и четверо других новичков запоминали каждое движение парашютиста.

Вот он подошел к краю кабины, поставил на борт левую ногу, правой рукой взялся за вытяжное кольцо, затем отодвинул нагрудный парашют вправо, придерживаясь левой рукой за борт. Минов слегка тронул летчика за плечо, и в то же мгновение мы увидели, как тот бросился вниз.

Не отрываясь, смотрел я в окно. Парашютист летел, растопырив ноги. Я ясно видел подошвы его сапог, каблуки… Еще мгновение — и над падающим комком вспыхнул парашют. Увлекаемый вытяжным парашютиком, он вытянулся в колбаску.

Самолет шел на малом газу, и мы увидели, как в воздухе, заболтав ногами, парашютист повис под зонтом.

Машина пошла на следующий круг и поочередно выпустила еще двоих.

Наконец моя очередь. Врач, находящийся тут же в самолете, взыл мою руку. Он считает пульс: 90 вместо нормальных 74.

— Ничего! — говорит он и одобрительно хлопает меня по плечу.

Подхожу к дверце кабины. С высоты 600 метров смотрю вниз, на землю, — и впервые по-новому ощущаю высоту. Земля кажется не обычной, как я привык ее видеть из кабины своего истребителя, летая на больших скоростях и на больших высотах.

Не верится, что, бросившись вниз, благополучно опустишься на землю.

Легкий удар Минова отрезвляет меня. Не раздумывая, я сгибаюсь в пояснице, и тело, получив крен, вываливается через борт из самолета. Лечу вниз головой и отчетливо вижу землю, сначала неподвижную, как на плане аэроснимков, с разлинованными прямоугольниками площадей. Потом она медленно начинает вращаться, крутиться вокруг меня. С силой выдергиваю вытяжное кольцо. Кончик троса просвистел перед самым моим носом и остался в руках…

С большой скоростью лечу я к земле и думаю: раскроется ли? Почти одновременно ощущаю толчок. Меня встряхивает, как котенка, и вместе со стропами болтает в воздухе. Вздыхаю легко и свободно. При быстром падении почти не дышал.

После шума мотора и напряженного ожидания прыжка наступили удивительная тишина и спокойствие. Я машу рукой самолету, уходящему на последний круг, кричу и плавно снижаюсь к земле.