Мои прыжки. Рассказы парашютиста

Несколько тысяч гостей, приглашенных на аэродром, смотрели, как поднимаются в воздух два тяжелых самолета с десятью парашютистами на каждом.

На высоте 700–800 метров машины кругом прошли над разукрашенным аэродромом, и вдруг по команде одновременно с бортов в воздух посыпались люди…

Один за другим вспыхивали купола парашютов.

Люди прыгали, громко крича: «Пошел!» или «Давай, давай!»

В то время как один бросался из раскрытых дверей, крича на лету, стоящие наготове подбадривали его и сами прыгали с такими же криками.

Под двойными распущенными куполами парашютисты опускались на аэродром. Их бурно встречали многочисленные зрители.

Страшным номером парашютного праздника был прыжок «Ивана Ивановича».

Зрителей убедили, что один из лучших парашютистов-спортсменов, некий Иван Иванович, отказавшийся выступить под своей фамилией, совершит изумительный затяжной прыжок. Иван Иванович, — уверяли ораторы, — распустит парашют на высоте 80 метров от земли и предстанет невредимым перед гостями.

Вот уже самолет сделал плавный вираж над аэродромом, и все увидели, как человеческая фигура, растопырив руки и ноги, с высоты 600 метров стремительно ринулась к земле.

Крики: «Летит!» огласили воздух. Вот уже до земли остается 100, 80, 50, 30 метров, а «Иван Иванович» продолжает неудержимое падение. Аэродром, будто наэлектризованный, затаил дыхание. Еще секунда — и «Иван Иванович» со всего размаха врезался в землю. Толпа ахнула. Одни кричали: «Разбился!», другие стояли бледные, стараясь не глядеть на страшное зрелище.

Неуместность этой шутки стала очевидной, когда зрителям показали «Ивана Ивановича», совершенно невредимого после такого оглушительного приземления. Все были убеждены, что погиб человек, — оказалось, что «Иваном Ивановичем» назывался манекен.

Глупый полет «Ивана Ивановича» чуть не внушил зрителям недоверие к парашютизму. Зато остальная программа праздника была полна занимательных и интересных номеров.

Глава третья. От Дедала до наших дней

Гениальные мечтатели

Я знал только элементарную технику парашютизма, и потому прыжки казались мне удачей. Должна же быть, думалось мне, техника парашютизма, как существует, например, техника пилотирования. Но кто в совершенстве владеет техникой и теорией прыжка?

Моему учителю Минову — в то время самому опытному парашютисту СССР — было около 30 лет. В его послужном списке значилось уже около 20 самостоятельных прыжков. Он первый в нашей стране ездил в Америку изучать парашютное дело. Опыт Минова был, можно сказать, единственной оснасткой первых инструкторов-парашютистов. И это все. Литературы о парашютизме никакой не было.

Я стал рыться в старых авиационных журналах и проспектах, делал вырезки и заметки, по кусочкам собирал все, что относилось к истории и развитию парашютизма. Я знакомился со старыми пилотами, летавшими на «гробах». Рылся в архивах, библиотеках и изучал замечательную историю парашютизма с ее настоящими героями, многие из которых остались безвестными.

Сохранилось сказание о полете греческого скульптора Дедала со своим любимым сыном Икаром на крыльях птицы.

Именно полет птицы родил в человечестве дерзанье летать.

С незапамятных времен у людей появилось желание парить в воздухе, как птица. Еще в середине XI века монах Оливье опускался на неизвестном аппарате с башни монастыря. Сохранились туманные сведения, что в эпоху Ивана Грозного один из царских холопов пытался подняться в воздух. Однако большинство таких сведений носит сказочный характер. Подлинных фактов из истории завоевания воздуха сохранилось очень немного.

Одно из самых почетных мест в этой истории принадлежит замечательному итальянскому художнику и ученому — Леонардо да Винчи. Он впервые создал проект водолазного костюма, он впервые разработал конструкцию парашюта.

«Если человек возьмет полотняный натянутый купол, — писал Леонардо да Винчи, — каждая сторона которого имеет двенадцать локтей ширины и двенадцать локтей высоты, он сможет безопасно сброситься с любой высоты».

Если учесть, что площадь этого натянутого купола примерно равна площади нашего современного парашюта, то нетрудно будет убедиться, что Леонардо да Винчи почти с геометрической точностью предвосхитил расчеты этого аппарата.

Но как и замечательная идея водолазного аппарата, так и парашют Леонардо да Винчи в течение целого столетия продолжали существовать только на бумаге.

В самом деле, какое практическое применение нашел бы парашют Леонардо да Винчи в 1495 году? Разве только для скоморошьих затей.

Немудрено потому, что творение гениального мыслителя назвали тогда еретической затеей.

Об изобретении Леонардо да Винчи вспомнил венецианец Фауст Верначио. Он построил четырехугольный парашют, стороны которого напоминали широкие паруса, а верх — чечевицеобразный купол.