Мой путь в рай

- Обычным создателям снов запрещено это делать. Слишком опасно. Но мне иногда это нужно в работе.

- Я хотел получить этот маленький дом, чтобы чувствовать то, что я чувствовал в Панаме. Я хочу чувствовать - хочу любить мир.

- Любить жизнь, - поправила она.

- Да. Я этого хочу. - Желание горело во мне. С того самого дня, как покинул Землю, я тосковал по этому чувству.

Тамара покачала головой, глаза у нее были мягкие, задумчивые.

- Я помогла бы тебе, если бы смогла, но четыре дня назад ты хотел умереть внутри. Ты сам не знаешь, чего хочешь. - Она права. Я чувствовал себя так, словно балансирую на веревке и не знаю, в какую сторону упаду. И даже если бы я сделала то, что ты просишь, с помощью монитора непосредственно стимулировала твои эмоции, тебя это не изменит. Ты можешь всю ночь провести, подключившись к монитору, но утром по-прежнему будешь ощущать пустоту и мертвенность внутри. Я показала тебе это только для того, чтобы ты понял, что оставил за собой. Тебе... тебе нужно найти другой путь.

Я взглянул ей в глаза и понял удивительную вещь: она лжет. Говоря, что я должен найти свой путь, она солгала.

- Ты лжешь мне! Ты знаешь больше, чем говоришь! Ты считаешь, что можешь мне помочь, но не хочешь признавать это. О чем ты думаешь?

Тамара задумчиво смотрела на землю.

- Нет. Я не могу помочь тебе, - наконец сказала она. - Забирай свой монитор и постарайся помочь себе сам.

Днем я отнес монитор в лес, сел спиной к стволу дерева и подключился к созданному Тамарой миру. Многие мелкие подробности нуждаются в корректировке.

Начал я с дома, простого белого дома. Поместил трещины в штукатурке у основания фундамента, отколол несколько кусочков красной черепицы на крыше. Начал все воссоздавать буквально таким, каким помнил, создавал совершенную запись, чтобы уже никогда не забыть. Дома соседей, вой обезьян на южном берегу озера, виды, запахи, звуки ярмарки - все это я создавал в последующие несколько дней. И когда закончил, получил мир, в котором мог провести целый день в своем киоске на ярмарке, продавая лекарства. Все было так, как в действительности.

Я остро сознавал, что все это по-прежнему было бы моим, если бы я не убил Эйриша. Тамара могла передать свои тайны гверильям; было чистым безумием убивать Эйриша.

Я украшал камин в своей берлоге, воссоздавал вазы и салфетки, которые унаследовал от матери, когда ко мне подключился Перфекто.

Он посмотрел на меня.

- Я беспокоился о тебе. Ты кажешься таким... озабоченным, печальным. Может, боишься предстоящего сражения?

- Не очень. На открытом месте у ябадзинов нет шансов. Мы их уничтожим. Хотоке но За взять будет потруднее. Не знаю, как мы справимся с управляемой на расстоянии защитой.

Перфекто кивнул. Немного погодя он сказал:

- Должно быть, это твой дом. Красивый.

Я показал ему дом и двор, объяснил свои планы. Показал место, где сделал ярмарку. Он кивнул, печально улыбаясь, и сказал:

- Вероятно, все правильно. Не очень безумно.

- О чем ты? - спросил я.

- Ты уверен, что не собираешься сбежать в прошлое, как иногда делают старики? Могу себе представить, как ты будешь проводить целые дни в этом сонном мире, а тем временем твое тело придет в негодность.

- Нет! Клянусь тебе, я не собираюсь этого делать! - крикнул я, придя в ужас от нарисованной им картины.

Перфекто облизал губы, положил руку мне на плечо и отключился.

Я снова принялся рассматривать комнаты, пытался припомнить все подробности, упивался ими. Потом позволил иллюзии рухнуть и отключился. А монитор оставил в лесу.

На следующий день рано утром дирижабли Гарсона, полные инструментов, улетели на север, подальше от предстоящей битвы; наш космический шаттл с людьми и кибертанками улетел к Хотоке но За; а мы в своих машинах двинулись по реке тоже в сторону Хотоке но За навстречу приближающимся ябадзинам. По реке, как по широкой дороге, машины могли двигаться по сотне в ряд. Шли на полной скорости и за час преодолели горы, которые иначе потребовали бы нескольких недель. Сосновые леса сменились обширными саваннами, поросшими туземной травой с синими плодами, похожими на яйца малиновки. На песчаных отмелях в реке грелись на солнце речные драконы тридцати метров длиной; при нашем приближении они, как змеи, уходили в воду.