Мой ребёнок от тебя

Отвлеклась на секундочку от самой горячей точки, сделала ревизию остального организма, поняла, действительно держит и очень крепко, и сама за шею его покрепче ухватила. Теперь одно только нужно, чтобы продолжал. И я запричитала безумными умоляющими фразочками.

Это было великолепно, потрясающе, неописуемо, но, к сожалению, слишком быстро закончилось. Я трепетала в его руках, как извлечённая из аквариума рыбка, а потом прижималась с такой силой, что казалось, вдавлю его внутрь себя. О, каким счастьем было бы его поглотить, всего без остатка.

– Любовь моя! Я хочу так ещё! Не отпускай меня, поцелуй ещё, погладь. Ну, пожалуйста, милый.

Он гладил, но теперь не там, а просто по спине, по затылку, успокаивал.

– Я был свиньёй ужасной. И видел, и знал, что у тебя никак с этим делом. Давно предпринять что-то нужно было.

– Что предпринять? О чём ты говоришь, радость моя? Мне только с тобой хорошо. С тобой одним. Не хочу никого, один ты мне нужен.

– Столько лет промучилась, моя девочка. Ума не приложу, почему я раньше его не обучил, как нужно делать, чтобы ты была довольна.

– Ты лучше научи меня, как тебе хорошо сделать. Есть же игрушки разные, имитаторы, симуляторы. Пожалуйста, Венечка, давай попробуем!

– Ты хочешь меня трахнуть?

Я оторопела сперва, а потом решилась:

– Очень хочу! Можно?

– Откровенно говоря, я предпочёл бы, чтобы это сделал кто-нибудь другой. Может, нам нового мужа найти? Лобанов, видишь, нами побрезговал. А этот, твой любовничек, действительно совсем никакой, или ничего, обучаем? Как ты его оцениваешь?

– Венечка! Что ты несёшь?!

– А что? Установили бы шефство над ним, показали, где у нас эрогенные зоны. Давай из него полового гиганта сделаем! Он как, на мордочку симпатичный?

– Нет, ужасный.

– Ну, мать, ты даёшь! Мужиков, что ли, мало вокруг? Слушай! Может, нам молодого взять? Заведём себе жеребчика лет, эдак двадцати, возьмём на содержание, и пускай старается, отрабатывает по полной.

– Вот похабник! Перестань! Ты нарочно хочешь всё опошлить, чтобы самому не стараться. Гуленька, любимый мой, сладкий, неужели у меня совсем никаких шансов?

– Тусечка, кисонька, какие там шансы? На что? Я и так тебя люблю. А мужика мы подходящего найдём.

– Правда?

– Правда!

– Я не о мужике. Что любишь, правда?

– Родная моя, ты представить не можешь, как много для меня значишь. Это только кажется, что я не ценю. Я всё понимаю и всё вижу. Я твоё сердечко вижу, как оно для меня бьётся, разве я могу не дорожить этим?

– Так. Ладно. С этим надо кончать. Поиграли и хватит.

– Натусь, ты чего?

– Подожди, отпусти меня, Вень. – Чуть не оттолкнула его, высвободилась из объятий, кое-как расправила на себе одежду, о причёске не подумала даже.

– А что не так? Наташенька! Подожди!

– Няня уходит скоро, побудь с Машкой, хорошо? Мне надо отъехать ненадолго.

– Куда?!

– Потом поговорим, извини. Андрей! Заводи машину, уезжаем!

– Наташа!

– Всё, Венечка, до вечера, пока!

Доро́гой так меня прямо всю изнутри колотило и мыслей переполняло столько, что забыла предупредить, договориться о встрече. Через охрану давай чуть не с боем прорываться. Спасибо, Дмитрий поблизости оказался, помог.

– Аркадий Борисович! – Влетаю к нему такая вся всклокоченная. – Вы должны нам помочь! Ведь у вас такие возможности!

Он аж подскочил:

– Что ещё случилось?! С Машей неладно?

– Нам нужен Виктор, понимаете?! Он всем нам нужен. Не знаю, как объяснить, у нас симбиоз, понимаете? Венечка без него не может, и я не могу, и дочка скучает. – Тут я разревелась. – Ради Венечки, умоляю, помогите, вы ведь всё можете, спасите нашу семью! Он лучше других, поймите, намного лучше! Неужели вы хотите, чтобы сын ваш по рукам пошёл, мужиков себе стал искать каких-то посторонних!

– Тише, тише, Наташа! От меня тебе что нужно?

– Верните Виктора! У вас же деньги, и связи, и вообще!

– Хорошо. Я готов. Любые деньги, пожалуйста, распоряжайся. Кому ты их отдашь? Лобанову? На, мол, тебе, живи с Веней. Так?

– Давайте киллера наймём.

– Кого?!

– Киллера.

– Стой. Ты же только что кричала, он вам нужен, я так понял, что живым.

– Вам бы всё шуточки шутить. А ей так и так недолго осталось. Не станет её – он к нам вернётся, ему больше некуда.

– На счёт «недолго», откуда знаешь? У меня, например, другие сведенья.

– Неважно. Тем более нужно её устранить, если она себе два века намерила, да ещё и Виктора забрала.

– Чёрт, какая кровожадная женщина!

– Я должна бороться за свою семью. Веня не может, он комплексует, боится, что не имеет права. А вот я имею. Вообще-то и Веня имеет, в конце концов, у нас ребёнок от Лобанова! Конечно, чужому человеку не понять.

– Наташа! Поверь мне, я не чужой. У меня не то, что к Лобанову, вообще к Вениному гомосексуализму давно никаких претензий. Машу я считаю родной внучкой. И с чего ты взяла, что я сижу, сложа руки?

– С того, что она ещё жива, а Виктор ещё не дома.

– Тебе Вениамин случайно не рассказывал, какое состояние он может унаследовать?

– Так, мельком, какие-то дикие миллиарды, а что?