Мой ректор военной академии 3

— Мам, я исчезну до утра, — предупредила я. — Завтра вернусь перед тем, как ехать в Академию на репетицию пресс-конференции.

Беседу с Денисом и Ричардом, прорабатывая то, как им необходимо вести себя в понедельник, решено было провести именно там. И я вдруг пожалела о прошедшей осени, когда все было, в общем-то, просто…

— Ника, меня беспокоит твое состояние, — начала мама.

— Я просто уйду туда, где никого нет. Прости, мне надо…

— Поплакать?

— Не без этого, — усмехнулась я.

Предупредила охрану, забрала любимый саквояж, заскочила в поместье Ричарда за щенком — и отправилась на остров. Давно я здесь не была… Надела купальник, натянула сверху футболку, тренировочные штаны. Где мои любимые кроссовочки?

Обняла Флоризеля. Погладила его чудесные уши. Вытерла слезы — и отправилась бегать. Мы обнаружили другой спуск к воде, что вился замысловато изогнутой тропинкой с горы, на которой стоял дом. Идти было дольше, но зато без ступенек.

Щенок радостно носился вокруг меня, умудряясь и среди серпантина наматывать круги.

Так мы с ним и прибежали к океану.

Я опустилась на белоснежный песок. И задумалась о реальном положении дел в мире Империи, куда я попала. Нищеты как таковой там ведь нет. По крайней мере, явно в глаза она не бросалась. Матушка Гриммс на нехватку денег или продовольствия не жаловалась. Хотя, зная, что я вроде как невеста сына Императора — пусть даже и внебрачного… Да там все было выкрашено к нашему визиту, включая травку с камнями на подходе. Хотя они, вроде бы, ждали Джулиану, не меня. Однако — если подумать… Журналистка, наказанная лично Императором, будет отбывать свой срок в столичном приюте. Мда, возвращаемся к варианту с крашеной травкой.

А кто у них, интересно мне знать, заведует приютами? Как они финансируются? И ответ на вопрос — что делать с мальчиками? — был ясным. Надо дать им какую-нибудь профессию. С другой стороны — одно дело пристроить тех нескольких человек, что попались мне на глаза в столице. А что делать с остальными? В масштабе Империи? Хотя к чему мне такая гигантомания? И почему, например, меня не беспокоит, что к работе прислуги, так стремился знакомый мне мальчик Вилли? Да что там прислуги — ребенок вообще за все хватался, чтобы принести в дом матери хоть монетку. Отца у них, как я понимаю, не было. То ли погиб. То ли… И как быть в таких ситуациях?

Это все надо узнавать. И раз уж так получилось — в этом всем надо разбираться. И менять. Хотя бы бороться за то, чтобы поменять.

Потом я задумалась о девочках… Кем они в Империи бывают? Женами. Еще продавщицами или служанками. Швеями, наверное. Поварихами. Значит, наша святая задача — научить готовить. Причем отменно. А там посмотрим, как их никто замуж не возьмет! Можно еще обеспечить их рукоделием в промышленных масштабах. Надеюсь, у имперских девочек руки растут из верхнего плечевого пояса, а не как у меня — из нижнего.

Я тихонько рассмеялась. Задремавший рядом со мной Флоризель поднял голову, укоризненно посмотрел на меня печальными глазенками… И, сладко потянувшись, вернулся к важному делу — дреме.

А я и не против. Я вообще сюда искупаться прибыла.

В какой-то момент я вынырнула — и обнаружила, что к нам со щенком присоединился … Ричард!

— Что тебя так расстроило сегодня? — спросил он.

— Охрана доложила? Или с мамой поговорил?

— Ника-Ника… Я тебя чувствую. А уж такие сильные эмоции…

— В какой-то момент я подумала, что познакомлюсь с твоим внебрачным ребенком — сказала, как нырнула. Или вынырнула? Сама удивилась, как легко и просто у меня получилось выдать подобную информацию…Видимо, пробежка помогла. Спорт — очень полезен. Очень-очень! И фигуру помогает сохранить, и нервную систему успокаивает…

— Что? — удивленно посмотрел он на меня.

— В столичном приюте обитает твоя исчезнувшая экономка. С ребенком. Девочкой.

— Сколько девочке?

— Совсем маленькая. Может, месяц. Не знаю.

— Алым глаза не отливают? — бесцветным голосом спросил Ричард.

— Нет. Они у нее неестественно-яркие. Синие.

— Значит… Это не мой ребенок.

— Получается, что не твой, — холодно проговорила я, выбираясь на берег — И она утверждает то же самое.

— Я не снимаю с себя ответственности ни за эту женщину, ни за ее ребенка. Я с ней…

— Знаю. От слуг слышала.

— Понятно. В любом случае, это произошло в моем доме, — опустил он голову.

— Что будет с ними?

— Я их обеспечу. И, раз девочка, маг, позабочусь, чтобы она могла развить свои способности. Если бы глупышка пришла ко мне сразу — все было бы еще проще. Для нее в первую очередь.

— А у кого еще глаза такого цвета?

— У Милфорда, например.

— Ты считаешь, что… — опешила я. Потом кое-что вспомнила. — Погоди. Он же кареглазый.

— Правильно. У него глаза карие, у меня — черные. В обычном состоянии. Но, когда…

— Когда ты испытываешь сильные чувства, то они начинают светиться алым.

Правильно. Моя магия замешана на стихии огня. Поэтому — алым.

— А Милфорд?

— Его стихия — водная. Поэтому синева.

— А если воздух? — вошла во вкус я.

— Глаза становятся серебристыми. Земля — золотыми. У Рэма глаза светятся золотым — обрати внимание. А у Паши на занятиях алеют. Как у меня.