Мой ректор военной академии (СИ)

Потихоньку мы обустроились. Негоциант и его супруга проводили нас в меблированные комнаты, где можно было остановиться. И, как я поняла, речь шла даже не о безопасности - а о таком месте, в котором нам можно было остановиться по статусу.

Хозяйка приняла нас как родных, - имперцы вообще были людьми гостеприимными, радушными и любезными. Все, кто нам встречались, старались нам помочь.

Четыре комнаты, которые мы сняли, были чистенькими и неплохо обставленными, столовались мы у хозяйки, мальчишек я в свободное время занимала рассказами по истории России или отправляла фехтовать в специально оборудованные для этого залы - по принципу, чем бы ребенок не занимался, лишь бы утомился как следует.

А я... Я осталась предоставленной самой себе. Читать целыми днями было скучно, Интернета не было, всяческими рукоделиями - как мне было положено в этом мире - я заниматься не умела. Да и потребности такой не испытывала. Иголка в руках, а также крючок или спицы, рождали во мне как чувства бурного протеста, так и дикого раздражения. К ним прибавлялось еще и желание в кого-нибудь это богатство воткнуть. В общем, прощай нервная система.

Преподавателей-женщин в этом мире не было, да и чему я могла учить? Русской истории?

Было скучно.

Чтобы как-то занять себя, я много гуляла по городу Роттервику, узнавая столицу империи. Город был красивый. Узкие, мощеные серым булыжником улочки, вытянутые вверх дома с красной черепицей и яркая, сочная - словно и не осень - зелень парков и скверов, которых тут было множество. Неспешно несущая воды река, что разделяла город на Нижний город - в нем жили люди попроще - и Верхний. Там за узорчатыми чугунными оградами стояли особняки аристократов и находились правительственные здания. И императорский дворец. На который, правда, я смотрела издали.

А осень, тем временем, шла своим чередом. И в это воскресенье мы с мальчишками решили отправиться на прогулку в парк неподалеку. Парк этот примыкал к летней резиденции императора, но гражданам империи дворянского происхождения вход в него был разрешен. Все-таки я не понимала, как имперцы понимали у кого какое происхождение. Документов, действительно, никто ни у кого не спрашивал. Однако во всех случаях меня и мальчишек именовали дворянами. Интересно.

Когда я удивлялась - почему это происходит, Рэм смеялся и отвечал мне:

- По манере поведения, миледи Вероника!

Я и мальчишки спокойно миновали ворота императорского парка. Остановились полюбоваться фигурами воинственных грифонов, что увенчивали ворота парка и через равные промежутки были расположены на высоченной, но изящной кованой ограде, что окружала летнюю императорскую резиденцию.

- Черный грифон, распластавший крылья - это символ императорского дома Тигвердов, - просветил нас с Паулем Рэм. - Символ воздаваемой справедливости и победоносного властителя. Соединение острого ума и безграничной силы. Изображенный на золотом щите является к тому же гербом всей империи Тигвердов.

- Красив, - восхитилась я. - Надменен, но красив.

- Еще и беспощаден, - покачал головой герцог маленького, но свободолюбивого государства, что издавна боролись за свою независимость с империей.

- А у нас орел двуглавый, - пробормотал под нос сын. - Мам, а они чем-то похожи, не находишь?

- Оба обозначают могущество и власть, может, еще независимость своей страны - крылья-то расправлены, - пожала я плечами. - Цвета - золотой и черный.

- Птички, - рассмеялся мой неисправимый сын - и на этом мы влились в поток гуляющих.

И мы неспешно пошли по дорожкам, посыпанным розоватой гранитной крошкой. Один в один как в нашем мире, например, в Петергофе. На вершине холма возвышался белоснежный замок - но к нему мы не сунулись. Пошли в противоположную сторону.

Вообще, если не слушать чужую речь и не смотреть на людей в одежде, которую у нас не носили лет двести, то можно было представить, что мы дома. А все произошедшее с нами - это лишь сон. Странный, но увлекательный.

Я опустилась на скамейку, опоясывающую раскидистое дерево. Рэм и Пауль посмотрели на меня насмешливо - и унеслись, перед этим побросав захваченные из дома шпаги рядом со мной.

Закрыла глаза - прислушалась к звукам окружающего меня мира.

Играл оркестр - что-то на три такта, очень похожее на вальс. В кронах деревьев легко шумел ветер. С этими звуками переплетался неспешный гул голосов, в котором время от времени слышались счастливые, даже ликующие детские крики.

Подбежал Паша... Нет, мы договорились, что здесь, в этом мире, он Пауль... Такое имя у них было. Значит, надо называть его как положено, даже наедине или в уме... Подбежал Пауль, взял со скамейки, где я сидела, шпаги - и унесся к Рэму. Фехтование было у моего сына... больше, чем увлечением. Он им жил. Тренировки в школе олимпийского резерва - пожалуй, единственно, чем он был увлечен. А Рэму хорошо фехтовать было положено по статусу. И в этом мире, как я поняла, сражались холодным оружием. И магией.

Я прикрыла глаза, впитывая неяркое осеннее солнышко, и попросила кого-то:

- Пусть все обойдется... Пожалуйста, пусть все будет хорошо...