Мой родной знакомый (СИ)

— Я не отвечаю на глупые вопросы, Грейнджер.

И он поцеловал ее.

Они кое-как дошли до спальни, не отрываясь друг от друга, пару раз не вписавшись в дверной проем.

Малфой слегка подтолкнул Гермиону, и она упала поперек кровати. Драко лег с ней рядом и приподнялся на локте, опустив руку к промежности Гермионы. Он тут же проскользнул в нее двумя пальцами — она была слишком мокрая.

Грейнджер простонала, повернувшись к нему, и нашла его губы, сплетаясь с ним в поцелуе. Он сцеловывал ее стоны, чувствовал, как она изгибается всем телом, пока он то замедлял, то ускорял движения пальцами внутри нее, а большим надавливал на набухший клитор. Она, такая податливая, стонущая, просящая о большем, срывала ему крышу. Он обожал ее стоны и до сих пор не мог объяснить себе, почему. Они были какими-то… другими. Не такими, как у всех.

Распознав среди нежных вздохов ее отчаянное тихое «пожалуйста», Малфой прекратил томить Гермиону и встал на колени между ее ног. Драко и сам уже был на пределе — его колом стоящий член просил новой разрядки. Он потянул Грейнджер на себя за бедра и резко вошел до упора.

— Да… — у нее вырвался стон.

Это будто было лучшее, что произошло с ней за весь день. Ощущение его внутри принесло ей… спокойствие. Он, наконец, рядом. Глубоко в ней. Там, где должен быть.

Драко не церемонился: он стал врезаться в нее со шлепками бедер о бедра, будто норовя проникнуть глубже, хотя глубже было уже некуда. Гермиона всхлипывала и закусывала кулак, стараясь подавить собственные крики, но даже это не помогало. Соседи не будут в восторге.

Драко смотрел на Гермиону. Ему так важно было видеть ее реакцию, то, как она ошалело извивается под ним, будто если он не будет смотреть, то секс потеряет смысл. И он действительно бы потерял, потому что в постели с ней Малфой всегда думал только о ней, и ни разу о своем удовольствии. Вид кончающей Грейнджер — это то, на что он никогда не устанет смотреть.

Она попыталась уловить его взгляд. Ей нравился такой Малфой. Властный, берущий грубо, обладающий. Ей хотелось запомнить его в этот момент.

Но его плоть, ощущающаяся где-то глубоко внутри нее мешала сосредоточиться на чем-либо, кроме грубых проникновений.

Внезапно он остановился и вышел из нее, разжав руки, мертвой хваткой державшие ее за бедра, и Гермиона рухнула на кровать, словно тряпичная кукла. У нее не было сил даже возразить.

Драко опустился на нее сверху и рассыпал быстрые поцелуи по ее соленой от пота коже, пока она пыталась отдышаться.

— Мне очень хорошо с тобой, Гермиона, — сбивчиво шепнул он. — Что бы ни происходило, помни об этом. Мне очень хорошо.

Он добрался до ее груди и легко вобрал острый сосок в рот, отчего Грейнджер вцепилась в его волосы. Драко не торопился: он целовал медленно, ласкал, смакуя каждый сантиметр ее груди и шеи.

Гермиона млела под его губами, но не нашедшее выхода напряжение тянуло внизу живота. Она подалась бедрами вперед в попытке найти член Драко, и ощутила мимолетное прикосновение его головки к своей промежности.

Малфой, почувствовав это, пристроился между ее ног и легко вошел на всю длину, а затем полностью вышел. Она разочарованно захныкала, поняв, что Драко не собирается снова проникать в нее.

— Так не интересно, Грейнджер, — прошептал он и потерся о ее носик своим. — Я хочу тебя сзади. Встанешь на коленочки?

Гермиона послушно поднялась и, ухватившись руками за кованое изножье кровати, встала на четвереньки и подняла глаза. И оторопела.

Она совсем забыла, что прямо напротив ее кровати зеркало в пол.

Малфой хищно ухмыльнулся, и стало понятно — он хочет, чтобы она смотрела. Видела, как он будет брать ее, видела собственное удовольствие.

Драко пристроился сзади. Все внутри Гермионы сжалось от предвкушения и бесстыдного зрелища в зеркале.

Толчок.

Гермиона закатила глаза, с силой впиваясь ладонями в металл. Ей всегда нравилось, когда он был сзади.

Она поймала голодный стальной взгляд в отражении. Драко не отводил от нее глаза, медленно и глубоко погружаясь внутрь, с упоением наблюдая, как ее распухшие от поцелуев губы складываются буквой О, и она тихо стонет в такт.

Даже в такие моменты она умела быть нежной. Даже когда он трахал ее на кухонном столе, ее эта нежность сочилась отовсюду, поглощала его с головой. И невероятно возбуждала.

— Теперь сама, — он почти вышел и замер, убрав руки с ее бедер.

Гермиона медленно, не прерывая зрительного контакта, толкнулась назад, насаживаясь на его каменную плоть. И еще. И еще. Быстрее. Глубже.

Драко опустил глаза, упиваясь видом того, как шлепаются ее ягодицы о его пах, как член полностью исчезает внутри нее, где так горячо и узко.

Его выдержке приходил конец. Он толкнулся Гермионе навстречу и она вскрикнула, но не перестала подаваться бедрами назад, чувствуя, что где-то глубоко внутри его головка задевает чувствительную точку.

Звуки шлепков бедер о бедра тонули в ее криках и его тяжелом дыхании.