Мой родной знакомый (СИ)

Драко с самого начала предупредил ее, что он сложный человек. И Гермиона все равно не отказалась от своих чувств, хотя еще слабо представляла, что значит «сложный».

И с ним действительно оказалось тяжело. Но Грейнджер справлялась. Держалась, как стойкий оловянный солдатик.

Об их отношениях никто не знал — Драко запретил ей афишировать их роман. Запретил лишний раз смотреть на него, чтобы кто-нибудь донельзя любопытный не заметил ее овечьи глаза, обращенные в его сторону.

Ламби {?}[овечка, ягнёнок] — так он прозвал Гермиону за ее взгляд: с ноткой испуга, но такой наивный и нежный.

Грейнджер действительно была наивна. Она до последнего верила, что Драко останется с ней. Несмотря на тот факт, что он был помолвлен.

Малфой, надо отдать ему должное, изначально дал ей понять, что сам еще не разобрался в своей жизни и не может ничего ей обещать. А ей и не надо было. Гермиона наслаждалась присутствием Драко рядом и старалась не думать о будущем, хотя в глубине души надеялась, что он не оставит ее. А надежда умирает последней.

К Астории, которая была предназначена ему в жены, Драко питал теплые чувства, но он, скорее, видел в ней сестру, нежели девушку. Именно поэтому в Гермионе теплилась надежда, что Малфой не сможет жениться на той, которую не любит.

Но он смог.

В один майский день Драко сказал Гермионе, что им нужно прекратить общение. И ее сердце бетонной плитой рухнуло куда-то в пятки и разбилось вдребезги.

На ее «почему» он ответил сухое «так надо», и все стало ясно. Он все-таки женится на Гринграсс.

Малфой сразу дал понять, что решения не изменит. А у Грейнджер и не было сил спорить с ним. Ее будто выпотрошили и оставили истекать кровью. В ней что-то умерло в тот день.

Она просила не отталкивать ее хотя бы до конца учебного года. Дать ей время постепенно отвыкнуть. И Драко согласился.

Их встречи стали редкими, общались они на отвлеченные темы. Каждый делал вид, будто ничего не происходит. Они вернулись к тому, с чего начинали — неловкие улыбки, обмен новостями и подготовка к экзаменам. В Большом зале Грейнджер теперь исправно садилась спиной к столу Слизерина, чтобы лишить себя возможности смотреть на Драко. Который теперь совсем ей не принадлежал.

Каждый раз, когда они пересекались, гриффиндорка видела перед собой совершенно чужого человека. Драко вел себя так, будто и не было тех семи месяцев, которые они провели вместе, пусть и втайне от всех. Дружить было уже невозможно.

Гермиона стоически переносила его ледяное спокойствие, безразличный взгляд. Но вечером в своей комнате по возвращении с ужина она падала на кровать, заливала подушку слезами, выла, как раненый зверь, закусывая кулак. Стены давили на нее, люди вокруг давили на нее. Ей отовсюду хотелось уйти, сбежать. Но от себя сбежать невозможно. Отчаяние в ней росло, как раковая опухоль, причиняя все больше боли, заставляя корчиться и молить высшие силы о конце страданий.

Она чудом не провалила экзамены. Ее большой мозг оказался устойчивым к душевным терзаниям и не подвел Гермиону. Только теперь плевать она хотела на свою успеваемость и оценки. Когда в груди свербит боль и горечь, и хочется вскрыться, вытащить, выковырять этот сгусток скверны, тебе не до учебы. Тебе не до чего.

— Зайдешь сегодня? — незаметно обратилась она к Драко в дверях Большого зала. На дворе было пятое июня — его День рождения. Гермиона не могла обделить вниманием этот день.

— Не знаю, посмотрим, — сухо ответил он.

Грейнджер готовилась полдня, ждала его. Надела красивое белье его любимого оттенка. Но Драко так и не пришел. А через день выпускникам предстоял отъезд из Хогвартса.

На прощание она удостоилась недолгих объятий и быстрого поцелуя в щеку. На платформе Малфой был увлечен своими однокурсниками — обменивался рукопожатиями и обещаниями писать и видеться. А Гермиона словно так, под руку попалась, и он обнял заодно и ее тоже. Ну, чтобы совсем не обижать наивную девчонку.

Тео подошел к ней и сгреб ее в охапку, прекрасно понимая, что она еле сдерживается, чтобы не зарыдать.

— Угораздило же тебя, Грейнджер, — произнес он ей на ухо и погладил по спине, не размыкая объятий. — Мой тебе совет: перестань так убиваться, он того не стоит. — Затем Нотт отстранился и заглянул ей в глаза, проверяя, не плачет ли она. — Я не должен так говорить про своего друга, но он поступил как конченый мудак, и, честно, мне хочется разбить ему рожу. — Гермиона усмехнулась. — А ты заслуживаешь лучшего. Помни об этом. — Он тряхнул ее за плечи и мягко улыбнулся. Ответную гримасу Грейнджер едва ли можно было назвать улыбкой.

Тео с самого начала с недоверием относился к их союзу. Часто, когда они все вместе бывали в компании, он будто задумывался о чем-то, прищуриваясь и прожигая взглядом счастливую Грейнджер, украдкой бросающую влюбленные взгляды на Малфоя. Нотт всегда грустно усмехался, когда Драко просил его «погулять», чтобы во время отсутствия друга заняться с Гермионой сексом.