Мой роман, или Разнообразие английской жизни

Рандаль (в свою очередь заинтересованный и желая продолжать вопросительный тон). Позвольте узнать, что вы, в этом отношении, называете самым низким и самым возвышенным?

Мистер Дэль. Самое низкое – это соблюдение своих собственных выгод, – самое высокое – благотворительность.

На губах Рандаля показалась полу-презрительная улыбка, но в тот же момент исчезла.

– Вы говорите, сэр, как должен говорить священник. Мне нравится ваше мнение, и я соглашаюсь с ним; но боюсь, что знание, которого цель состоит в одной только благотворительности, весьма редко, или, лучше сказать, никогда в этом мире не приобретает силы.

Сквайр (серьёзно). Это совершенная правда. Посредством снисходительности, или, как вы выражаетесь, посредством благотворительности я никогда не достигал желаемой цели, между тем как Стирн, который отличается своей жестокостью, успевает во всем.

Мистер Дэль. Скажите же, мистер Лесли, с чем можно сравнить силу разума, усовершенствованную донельзя, но совершенно лишенную наклонности к добрым делам.

Рандаль. С чем сравнить? Право, я затрудняюсь отвечать вам на этот вопрос. Полагаю, что можно сравнить ее с каким нибудь великим человеком – почти со всяким великим человеком, который поразил всех своих врагов и достиг желаемой цели.

Мистер Дэль. Сомневаюсь, чтобы человек мог сделаться великим, не делая добрых дел; в таком случае он должен погрешать в средствах к достижению величия. Цезарь был от природы человек благотворительный, точно так же, как и Александр Великий. Сила разума, усовершенствованная до высшей степени, но чуждая благотворительности, имеет сходство с одним только существом, и это существо называется источником всякого зла.

Рандаль (изумленный). То есть вы хотите сказать, что это существо называется демоном?

Мистер Дэль. Точно так, сэр, демоном. И даже они не достиг желаемой цели! Даже он представляет собою, как выразились бы ваши великие люди, пример самой решительной неудачи.

Мистрисс Дэль. Друг мой…. душа моя….

Мистер Дэль. Наша религия доказывает это: он был ангелом и пал.

Наступило торжественное молчание. Слова мистера Дэля произвели на Рандаля впечатление гораздо сильнее, чем хотелось бы ему признаться в том самому себе. В это время обед уже кончился, и слуги удалились. Гэрри взглянула на Кэрри. Кэрри оправила платье и встала.

Джентльмены остались за вином. Мистер Дэль, весьма довольный заключением своего любимого диспута, перевел разговор на предметы более обыкновенные. Между прочим разговор коснулся десятой доли полевых произведений, собиранной в пользу духовенства, и сквайр, более других знакомый с этим предметом, силою своего голоса и суровым выражением лица, принудил молчать своих гостей и доказал, к полному своему удовольствию, что десятины составляют несправедливое завладение со стороны церкви вообще и самый тяжелый, ни с чем несообразный налог на Гэзельденскую вотчину в особенности.

Глава LXXVIII

При входе в гостиную, Рандаль застал двух лэди, сидящими друг подле друга, в положении, которое гораздо более шло к фамильярному обращению в ранние годы, чем к холодной, основанной на учтивости дружбе, существовавшей между ними в настоящее время. Рука мистрисс Гэзельден нежно спускалась с плеча Кэрри, и оба прекрасные английские личика наклонены были над одной и той же книгой. Приятно было видеть, как эти степенные, почтенные женщины, столь различные одна от другой по характеру и наружности, без всякого сознания увлекались к счастливым дням девственной юности при свете лучезарного факела, зажженного каким-то чародеем в стране истины или фантазии; сердца их сливались в одно сердце, между тем как взор останавливался на одной и той же мысли; влечение их друг к другу, уже утраченное в мире действительном, становилось сильнее и сильнее в мире фантазии, где различные чувства читателей, читающих одну какую нибудь книгу, сливаются в одно отрадное чувство.

– Какая эта книга так сильно занимает вас? спросил Рандаль, подойдя к столу.

– Книга, которую, без всякого сомнения, вы уже читали, отвечала мистрисс Дэль, закладывая прочитанную страницу ленточкой и передавая Рандалю книгу. – Я полагаю, что она произвела сильное впечатление на вас.

Рандаль взглянул на заглавие.

– Правда, сказал он: – я слышал о ней очень много, но сам не имел еще времени прочитать ее.

Мистрисс Дэль. Я могу одолжить вам, если вы желаете просмотреть ее сегодня вечером; вы оставите ее у мистрисс Гэзельден.

Мистер Дэль (приближаясь к столу). О чем идет речь у вас? А! об этой книге! да вам должно прочитать ее. Я не знаю еще сочинения поучительнее этого.

Рандаль. Поучительнее! В таком случае, я непременно прочитаю ее. Я думал, что это обыкновенное литературное произведение, написанное с целию доставить читателям развлечение. Таким по крайней мере показалось оно мне, когда я перелистывал его.

Мистер Дэль. Таким кажется и «Векфильдский Священник», а между тем встречали ли вы книгу более поучительную?