Мой самый любимый Лось

Лось пришел в дом Миши с двумя букетами — один для матушки Аньки, из красных роз, и второй — для самой невесты, огромный, необъятный, из кипенно-белых роз. Его Лось держал на сгибе руки, осторожно, как сверток с ребенком, и Аньку отчего-то кинуло в жар, когда она увидела, как бережно его руки, затянутые в черные перчатки, удерживают свежие зеленые стебли. Анька с трудом обхватила подаренные цветы, почему-то обмирая и смущаясь, зардевшись, как будто то, что Лось делает ей предложение, было для нее какой-то неожиданностью.

Покуда Анька искала, куда пристроить букет, Лось, словно фокусник из рукава, выудил из внутреннего кармана коньяк — Миша даже сладко причмокнул, потирая ручки. Мадам Медведица строго следила за тем, чтобы он не злоупотреблял, а коварный Лось то ли знал, то ли почуял своим звериным чутьем, что именно этот подарок придется Мише по душе, и повод мадам Медведица оспорить не сможет. Не посмеет.

Миша, польщенный этой внушительной церемонией и почтительностью, которую выказывал коварный, продуманный Лось, сиял, как начищенный пятак, потому что Лось, приглашенный к столу, прежде всего объявил о своих намерениях ему, отцу, и сидел смирно, ожидая именно Мишиного разрешения. Он хотел сделать все правильно — и не отступал от этого своего решения ни на шаг.

— Ну что же, — протянул Миша, размякнув, поблескивая влажными глазами, — свадьба — дело хорошее… Забирай нашу Аньку! А ты, вертихвостка, — Миша внушительно погрозил Аньке пальцем, — обидишь хорошего парня — выдеру!

Матушка Аньки, мадам Медведица, услыхав это, взревела совершенно по-бабьи, уткнувшись в грудь Миши, и тот покровительственно похлопал ее по плечу.

— Ничего, ничего, — с грубоватой нежностью произнес он. — Хороший, надежный человек дочку сватает! Не пропадет она.

И только после Мишиного разрешения Лось обернулся к Аньке и вынул из кармана бархатную красную коробочку. Несмотря на все то, что они говорили с Анькой друг другу наедине, несмотря на все сказанные слова и полученное заранее согласие, несмотря на шикарное кольцо, играющее в ярком свете всеми цветами радуги, Лось заметно волновался.

— Ну, а ты что скажешь? — произнес он, заглядывая в Анькины очумевшие глаза. — Согласная пойти за меня замуж?

Кольцо поблескивало прозрачными камешками на белой атласной подушечке, и Анька смотрела на него отчасти с испугом. Обручальное кольцо! Так скоро! Месяц знакомства, даже чуть меньше — а Лось, неторопливый и основательный, уже готов посадить ее себе на спину и скакать в светлое будущее вдвоем?..

— Вот так сразу? — потрясенная, промямлила она, осторожно принимая коробочку из рук Лося.

— Вот так сразу, — важно подтвердил он, глядя на нее чистыми, как весеннее небо, глазами.

После его признания, после примирения Лось вдруг встряхнулся и оживился, будто разом перестал цепляться за прошлое, отпустил его, забыл, пережил и с надеждой посмотрел в будущее. Из глаз его исчезло холодное напряженное выражение, ожидание подвоха, и Анька, глядя в его лицо сейчас и здесь, увидела то, что хотела увидеть — прежнего Лося, такого, каким он был на тех далеких фотографиях. Доверчивого и открытого.

Он сам вынул колечко и надел на палец замершей от счастья Аньки, полюбовался на игру света в гранях камешков.

— Ох, Анри, — выдавила Анька через силу, стесняясь при родителях называть его Лосем, хотя, казалось, это прозвище накрепко к нему приклеилось, и стало едва ли не вторым именем. — Я согласна, конечно же, да!

И если обозвать Лосем она его стеснялась, то забраться к нему на колени, обвить горячими руками его шею и прижаться губами к его подрагивающим губам — нет.

— Лосик мой любимый, — шептала она ему на ухо, пряча смущенное, красное лицо от взглядов родителей, — скажи, почему именно мне такое счастье?!

— Потому что ты моя, Анья, — ответил он, глядя на нее влюбленными глазами. — Это я понял с первого взгляда на тебя. С первого твоего слова. Моя. Всегда была и всегда будешь моей.

Мадам Медведица снова зашмыгала носом, аккуратно промокая подкрашенные глаза, а Миша шумно потер ладони.

— Ну, — воодушевленно произнес он, — когда?..

— Завтра подадим заявление, — ответил Лось. — Расходы беру на себя. Жить тоже станем у меня. Сегодня же. Если никто не возражает, — Анька в восторге запищала, подпрыгивая на его коленях, обнимая и прижимаясь к Лосю крепче, а Миша засопел, соображая, в чем он может переплюнуть Лося.

— Ну, уж свою дочку собрать замуж я сам могу, — сварливо ответил он. — Платье, туфли…

— Да я в фуфайке пойду! — ответила Анька. — Отпустите только!

* * *

Семейная досвадебная — тренировочная, — жизнь на московской квартире Лося Аньке тоже понравилась.

Ей нравилось засыпать с ним в обнимку, тесно прижавшись, согреваясь теплом его огромного тела. Нравилось поутру просыпаться чуть раньше и тайком пробираться на кухню, чтобы сварить Лосю кофе перед работой. Это очень быстро превратилось в своеобразный ритуал; Анька, накрутив свою счастливую фигу на макушке, готовили Лосю нехитрый завтрак, а он появлялся на кухне точно тогда, когда она наливала готовый кофе из турки в крохотную беленькую чашечку.