Мой сказочный музыкант (СИ)

Мой музыкант был на моей стороне берега, он бродил рядом, иногда прекращая играть. Но когда я набирала воздуха в легкие, чтобы что-нибудь сказать, он начинал играть снова

— Кто ты? — Сегодня мне было особенно плохо, постоянный холод доставал до сердца, я тряслась в ознобе, думая, что, скорее всего, на утро маму не увижу.

Музыка взвилась крещендо, ввинчиваясь в мозг, молоточками отдавая в висках, но мне не было неприятно, я понимала ее, эту музыку. Наверное, это кажется бредом, но мне стал нужен мой музыкант, который играл только для меня, удерживал на Земле и приносил надежду на возможное будущее.

— Как тебя зовут? Не уходи! Кто ты?

Флейтист, исчезая в тумане, шепотом ответил:

— Глеб…

* * *

Сегодня я впервые смогла сесть самостоятельно.

Сегодня у моих одноклассников выпускной. Наверное, они все красивые: девочки — в специально пошитых платья, таких разных, но таких бесподобных, мальчики — впервые в костюмах и с нормальными прическами. Они все немного в волнении, останется потом сдать экзамены и все, вперед во взрослую жизнь. Я будто слышу их смех, и планы на будущее шепотком, их предвкушение, что день грядущий им готовит…

Только вот меня это не касается.

Я скоро умру.

У меня нет друзей.

Я всегда была замкнутой, любила одиночество, а с развитием болезни, отпали и последние знакомые. Мне некому позвонить, поздравить с праздником, и мне никто не звонит, никому я не нужна.

Слезы ручьем бежали по щекам. Я порывисто всхлипывала, размазывая влагу по щекам и напрасно пытаясь успокоиться, боясь, как бы не начался приступ.

В открытое окно лилась прохлада и лунный свет. Я подтянула ноги к груди и обхватила их руками, чувствуя себя брошенной и никому не нужной. Никому, даже родителям. Мама устала подбирать слова утешения, устала быть или казаться сильной для меня, а отчим устал поддерживать и маму, и меня.

Лившийся в окно лунный свет будто подтверждает мою никчемность, заставляя содрогаться от глухих и рыданий и жалости к самой себе. Щеки уже горят от слез, я их растерла до красноты, вытирая бегущие дорожки соленой влаги, постоянно сглатываю, стараясь дышать глубже, но не получается. И я зажмуриваю глаза, откидываюсь на подушки, пытаясь выдавить все слезы, чтобы они больше не текли.

Матрац прогибается под чужим весом, и я в ужасе распахиваю глаза. Он рядом. Сидит, укоризненно глядя на меня, и аккуратной рукой вытирает слезы. Пальцы теплые и чуть-чуть шершавые.

— Все будет хорошо. Поверь мне.

Я никак не могу прийти в себя. Ведь он казался мне сном. Он и его музыка, такая нужная мне. За месяц я привыкла к ней, я нуждалась в ней чуть ли не больше, чем в воздухе, я с нетерпением ждала, когда я усну, чтобы вновь увидеть моего музыканта и услышать его музыку, гибкие пальцы, касающиеся флейты, мимолетную улыбку на очередной мой детский вопрос. Мне казалось все это реальным, но я боялась. Боялась узнать что это — сон или явь, что на самом деле это бред моего мозга, что я придумала себе флейтиста потому, что всегда одна и никому не нужна, я боялась, что не нужна и ему.

И вот он сидит рядом на моей кровати и утешает меня

— Не бойся, все у тебя будет хорошо

— П-п-поч-ч-чему? — мои дрожащие после истерики губы нетвердо выговаривают слова.

Прежде, чем ответить, он немного задумался.

— Потому что теперь я успею. — Прошептал он.

Потом он встал и отошел к окну, в руках появилась флейта, и вновь полилась его волшебная музыка.

Глеб стоял у открытого окна, легкий ветер развевал длинные, до плеч волосы цвета воронова крыла, губами нежно обнимая флейту, ласково касаясь пальцами клапанов, он заставлял музыку нежно обволакивать слух.

Перед глазами появилась та самая река, возле которой я впервые услышала музыку флейтиста в своем сне. Только не было тумана, ярко светило солнце, высоко в небе юрко летали птицы. Я расслабилась, отдаваясь во власть музыки. Она становилась будто жестче, убыстрялась, появились пронзительные нотки. Я увидела ползущий ко мне туман, и поджала ноги, чтобы он меня не достал. Туман разливался, становился чернее, вот он меня окутал со всех сторон так, что я почти не видела Глеба

— Глеб! — прохрипела я. Черный воздух проникал в легкие, отсекая дыхание

— Сражайся! — пела яростно флейта в ответ на мой возглас — Борись! — тут я уже слышала голос Глеба.

Сознание заволакивал все тот же склизкий туман, кровь прилила к голове, мне казалось, что меня относит в какой-то черный водоворот. Я еле слышала музыку, она доносилась до меня глухо, почти неразличимо, я уже ничего не видела, я цеплялась за эту мелодию, мне казалось, что потеряй я ее и все, обратно дороги нет — я исчезну из бытия. Я пытаюсь выбраться из этой пучины, напрягая слух, пытаясь услышать моего музыканта, но нас будто относит на расстояние друг от друга, как пропасть пролегла между нами, и я совсем потерялась: где я? Что мне делать?

— Я не смогу! Глеб! Помоги! — В ответ ни звука.

Я судорожно дышу, пытаясь успокоится. Темнота давит со всех сторон, мерзкими щупальцами пытаясь добраться до души, страх душит, отрезая любую надежду на спасение