Мои Снежные монстры (СИ)

- Кто-то совсем засыпает, - в голосе Тони легкая грусть вперемешку с усмешкой.

- Угу.

- Тогда будем спать. Раздену тебя.

- Зачем?

- А ты в одежде спать собралась?

- Я сама разденусь.

- С удовольствием посмотрю на стриптиз.

Отворачиваюсь и стягиваю толстовку через голову. Покрываюсь мурашками, в комнате довольно прохладно. Ныряю под одеяло и там уже избавляюсь от штанов.

У меня хватает сил на ответную насмешливость:

- Ну как? Впечатлен?

- Весьма. Но надо еще оттачивать мастерство. После полнолуния попробуешь еще раз, под музыку.

- Если только ты сам ее сыграешь.

- Идет, - легко соглашается он. - Для тебя еще и спою.

Эта легкая перепалка немного сбивает сонливость.

Антон чем-то шуршит в углу, щелкает. А, он включает гирлянду. Заворожено смотрю на праздничные огоньки. Гирлянда на елочке то медленно затухает, то загорается желто-оранжевым светом. Из беспробудного мрака в теплое манящее будущее. В ритме неспешной пульсации.

Красиво. Немного волшебно. Все-таки поразительно, как мелкие радости и незначительные детали, способны преображать восприятие.

Я прошу у раздевающегося Тони:

- Одолжи мне футболку.

- Зачем?

- Не привыкла спать без одежды.

- Ну так привыкай, надо же когда-то начинать.

Я хочу возразить, но в одно мгновение он оказывается рядом, под одеялом. И прижимается ко мне. Правый бок опаляет жаром его тела. Обнаженного, как и у меня. Пытаюсь отодвинуться, но получается плохо. Он держит.

- Слушай, ты же… ну, волк, тебе не холодно. Давай я буду спать под одеялом, а ты без? А то мне как-то неловко.

Он фыркает, притягивает к себе еще крепче:

- А может мне на коврике у двери лечь? С Яром тебе было ловко, а со мной, значит, нет?

Я прикусываю губу, действительно же…

Он трется носом о мою шею, вдыхает:

- На тебе его запах. Я хочу, чтобы был мой. Смотри, милашка, я ведь ревную.

В бархатном тембре голоса появляются острые нотки. За шутливой интонацией прячет серьезность. В меня передаются отголоски его чувств. Инстинкты его зверя, Альфы, быть первым. Во всем. А он будет второй. Это не ревность, это боль проигравшего. И слепая жажда зверя быть первым в чем-то другом…

Ох ё…

И как теперь спать?

Одним движением Тони разворачивает меня к себе так, что наши губы соприкасаются. К моему животу прижимается напряженный горячий член. Тони обхватывает за талию, устремляется по бедрам вниз, касается округлости ягодиц, мнет их, поглаживает кожу.

Я упираюсь руками в жесткую грудь, перехожу на шепот:

- Подожди…

- А я и не тороплюсь, - он целует меня в уголок рта.

Тихонько. Ласково. Нежно.

Языком ведет по нижней губе. Втягивает в себя. Прикусывает. Облизывает. С напором проталкивает язык в рот, я отвечаю, вцепляюсь ему в волосы, притягиваю голову к себе. Его поцелуи – это бездна ненасытности и дикой необузданности. Сладкий яд, что отравляет, делает слабой, парализует.

Я задыхаюсь. В груди нарастает трепыхание и очень быстро захватывает все клеточки тела, концентрируясь внизу живота. Туда, между ног, уже бесстыдно проникли длинные, тонкие пальцы Тони скользят по набухшему клитору круговыми движениями.

- Ан… тон… Я хотела… поговорить, - слова даются с трудом.

- Да-да, я слушаю, говори. Или тебе что-то мешает?

- Насчет Агаты…

Губы Тони уже у груди. Он влажно целует затвердевшую бусинку соска. Я плавлюсь под жаром дыхания, извиваюсь, выгибаюсь дугой.

Блин, я же хотела быть выше этого, не поддаваться, не улетать… Стискиваю зубы, пытаюсь думать о другом.

- У меня есть идея… Послушай...

Один палец проникает в меня, вырывая судорожный вдох, вышибая мысли, оставляя только расцветающее вулканом желание.

- Какая ты влажная, малышка… Я слушаю, продолжай.

Вводит второй палец, двигает ими.

- И узенькая…

Чертов волк, как же заводит… Я правда уже не в себе, крупная дрожь сотрясает тело, свожу ноги вместе, стараюсь вытолкнуть пальцы. Усилие не остается незамеченным, Тони сам убирает руку. Перевожу дыхание, глубокий вдох… И резкий выдох, когда Антон переворачивает меня на живот, а сам устраивается сзади, разводит мне ноги чуть шире…

Палец Тони снова скользит по лону, снизу вверх, подбираясь к запретному месту.

- Клуб, Антон, я пойду с Агатой в клуб! - выпаливаю, пока снова не потеряла нить мыслей, - Никого из ваших туда больше не пустят, верно? А ее можно оформить, и она боевая, мы потом тоже ей…

- Ты спятила, Ника?

Уже не милашка?

Он приподнимает меня за бедра, ставит на колени. Рвусь, силюсь развернуться и продолжить говорить, но он сердито рычит:

- Даже не думай об этом.

Палец упирается в сжатое колечко попки, надавливает. Рвусь грудью вниз, пытаюсь вырваться. И замираю, когда он жаром дыхания опаляет кожу у поясницы, опускаясь губами все ниже. Больше не сопротивляюсь: не могу, да и не хочу. Хочу большего. Может, с ним получится…

А поговорим утром, и с Яром тоже. Я придумаю, как подать мысль правильно.

Все внутри пульсирует и бушует, требуя долгожданной разрядки.

- Чтоб я больше не слышал о подобном, ясно тебе?

- Неясно. Яр сказал – разговор завтра. Кто не рискует, тот…