Мой сталкер

– Ты все делаешь ради себя одного. Ты подонок.

– Да, всю жизнь каждый человек ставил на мне клеймо подонка и ублюдка, поэтому я не отпущу тебя и компенсирую каждую твою слезу.

– Тогда позвони папе.

– Нельзя.

– Позвони, если ты хочешь хоть что-то компенсировать.

– Мы не будем ему звонить.

– Ты никогда не сможешь загладить содеянное. Я не хочу любить тебя.

Он отходит куда-то.

Я так завидую той девушке с вокзала.

Любить калеку намного проще, чем когда твой любимый делает калеками всех вокруг. Любить калеку намного проще, чем жестокого человека, погрязшего в моральных уродствах.

Я так завидую той девушке.

Андрей возвращается и поднимает меня на ноги. Достаточно пролежать день, и ноги словно атрофируются.

– Знаешь, что такое русская рулетка?

– Да, видела в сериалах.

– И что это?

– Когда в пистолете один патрон.

– А кавказская рулетка? Знаешь, что такое?

– Нет.

– Сейчас расскажу. Все то же самое, что и в русской, только наоборот. В русской рулетке в барабане есть только один патрон, а в кавказской только одного нет.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – раздраженно спрашиваю я.

– Скажи, что не любишь меня, и тогда мы сразу же, незамедлительно сыграем в одну партию этой увлекательной игры. Только у меня не револьвер, а полностью заряженный магазин форта – здесь не надо крутить барабан и никакой интриги не будет. Я сразу скажу – мы проиграем.

Андрей прижимает меня к себе и прислоняет к себе дуло пистолета. Если выстрелит, пуля пройдет через нас обоих – сначала он, потом я. Или она просто застрянет в нем?

– Говори.

С трудом успеваю осмыслить, что сейчас происходит между нами. Чувствую, как кровь от головы отливает в ноги, а ступни врастают в пол. Холодный пот проходит по всему телу. Сердце стучит в бешеном ритме. Тяжело дышать. Ребра словно разучились двигаться, но при этом чудовищная тахикардия сжирает меня изнутри. В глазах темнеет.

Прежде, чем окончательно захлебнуться в страхе, я пытаюсь что-то ответить ему. Получается плохо. Паника не дает мне сосредоточиться.

– Если бы в машине я сказала, что разлюбила тебя? Если бы я так сказала, что-то поменялось бы?

– Нет, – коротко отвечает он. – Нет, не знаю. Я даже не рассматривал варианта, что ты можешь меня разлюбить.

– Ты правда сможешь выстрелить? – с дрожащим голосом спрашиваю я.

– Если ты скажешь это, мне лучше сдохнуть.

Мне так хочется сказать ему это глядя прямо в глаза. Так хочется сделать ему больно. Хочется, чтобы он выстрелил, и мы оба узнали, чего стоят его запугивания, его лживое слово.

В вялом бессилии я пытаюсь что-то произнести, только попытки тщетны. Слезы меня предают как всегда, они не хотят больше прятаться.

Мне хочется опозорить его, но я смею предположить, что он – обязавшийся прятаться от закона вместе со мной – сможет пойти на что угодно. Он просто псих, у которого нет стоп-крана.

– Если я не нужен тебе, то смысла больше ни в чем нет.

Я от трепета по щиколотку врастаю в пол.

Пытаюсь его ненавидеть за кошмар, в который он превратил мою жизнь, но случается самое страшное – больше не остается сил и смелости противостоять ему.

В один момент я понимаю, насколько Андрей несчастен – нежеланный ребенок, которого зверским образом наказывали в детстве. Парень, у которого в отношениях были одни скандалы и постоянные оскорбления. У него даже нет друзей, с которыми можно встретиться и просто пообщаться о всякой ерунде.

В итоге – он вырос жестоким и одиноким человеком, неприспособленным к нормальным отношениям. Многие бы сказали, что его ужасное детство – не оправдание, но для меня еще какое оправдание.

У нас с ним одинаковые взгляды на жизнь – мы оба ценим семью, несмотря на то, что жили в абсолютно разных условиях.

Пусть твоя боль сгинет навеки среди моей робости.

Уверена, мне по силам его спасти. И еще я уверена в том, что во мне активно развивается стокгольмский синдром.

Осторожным движением я выхватываю пистолет из его руки. Он даже не сопротивляется. Кладу пистолет на пол.

– Все будет хорошо, – шепчу я ему на ухо, становясь на носочки.

Внезапно я замечаю, как уголки его глаз блестят. Он не плачет, но почти в шаге от этого.

– У нас все будет хорошо.

Сама не верю, но всячески стараюсь успокоить его.

Глава 26

«Ты кому-то нужен»

Нехорошее предчувствие не покидает меня ни на секунду.

Андрей звонит кому-то много раз и сбрасывает, потому что ответа все нет и нет. У Андрея много забот, ведь он взял на себя ответственность похитить человека и прятаться с ним непонятно где.

Вряд ли он когда-нибудь будет способен на высшее проявление любви – когда ты теряешь человека, но радуешься его счастью. Интересно, а я сама смогла бы радоваться его счастью с другой? Сомневаюсь, если вспомнить ту ситуацию с Луной и старой фотографией.

– Наконец-то, – агрессивно выдыхает Андрей в телефон, – какого ты трубку не берешь? Почему я должен выискивать тебя?

Отходит к двери, а я прислушиваюсь.

– Какая тебе разница, чья она дочь, ссыкло? Ты машину мне подготовил? Если тебя смущают новости о том, что нас ищут, не заходи в интернет.

Кто-то на другом конце линии боится, Андрея это злит.