Мои странные мысли

За семь лет, что прошло с тех пор, как Мевлют убежал с Райихой, все крупнейшие молочные, шоколадные и сахарные фабрики страны ожесточенно соревновались за то, чтобы поставить мощные холодильники во все бакалейные магазины, кондитерские, бутербродные и сигаретные киоски Стамбула. Каждый год, начиная с мая, магазины расставляли холодильники на тротуарах, так что люди перестали покупать мороженое у уличных торговцев. Муниципальная жандармерия могла в любой момент конфисковать и уничтожить тележку Мевлюта только за то, что он загораживает проход или задерживается больше пяти минут на одном месте. Но никто никогда не говорил ни слова об огромных холодильниках, которые так мешали прохожим. По телевизору потоком шла реклама незнакомых новых марок мороженого со странными названиями. И на дальних узких улочках, где Мевлюту удавалось все же поставить тележку, дети подбегали к нему с вопросами: «У тебя есть „Флинта“, мороженщик? У тебя есть „Ракета“?»

Когда Мевлют бывал в хорошем настроении, он отвечал: «Мое мороженое пролетит дальше, чем любая из ваших ракет». Эта шутка помогала ему продать хоть что-то. Но чаще всего вечером он приходил домой рано и в дурном настроении. Когда Райиха спускалась, чтобы помочь ему с тележкой, он рычал на нее: «Почему в такое время девочки еще на улице? Почему за ними никто не смотрит?» Райиха шла посмотреть, как там девочки, а он просто бросал тележку и шел наверх, чтобы в одиночестве посидеть перед телевизором, прежде чем лечь в постель. В один из таких моментов уныния он увидел, как по телеэкрану катятся гигантские волны из океана его собственных темных мыслей. Его беспокоило, что, если к осени не найдется подходящей работы, он не сможет купить девочкам в школу учебники, тетради и платья, не будет денег на пропитание и на газ для плиты.

16. Кафе «Бинбом» Дай им понять, чего ты стоишь

Ближе к концу августа Райиха сказала мужу, что бывший владелец ресторана в Трабзоне, близкий к Вуралам человек, хочет нанять на работу квалифицированного сотрудника. Мевлют был просто убит, со стыдом поняв, что его финансовые затруднения снова стали темой обсуждения за обеденным столом Акташей.

Райиха. «Они ищут честного и опытного человека, знающего, как работает кухня и ресторан, а такого сейчас в Стамбуле непросто найти, – сказала я Мевлюту. – Когда будешь с ними обсуждать зарплату, убедись, что дал им понять, чего ты стоишь. Ты должен это сделать ради своих дочерей», – добавила я, потому что Фатьме предстояло идти в начальную школу примерно в то же время, когда Мевлют должен был приступить к новой работе. Мы вдвоем пошли на церемонию начала учебного года, которую проводили в начальной школе Фатьмы, Пияле-Паша. Нас выстроили в линию вдоль забора, ограждавшего игровую площадку. Директор школы рассказал, что здание школы около четырехсот пятидесяти лет назад было резиденцией паши, который захватил несколько средиземноморских островов, принадлежавших французам и итальянцам. Паша сам бросился в атаку на вражеский военный корабль, и, когда он пропал, все решили, что он взят в плен, а он на самом деле сумел захватить корабль в одиночку. Дети не слушали рассказ директора; они болтали или молча жались к родителям, боясь того, что произойдет. Когда детей выстроили парами и повели в школу, Фатьма испугалась и заплакала. Мы махали ей, пока она не вошла в здание. Стоял холодный, пасмурный день. По пути домой во время подъема в гору я видела слезы и облака печали в глазах Мевлюта. Он не пошел домой, а отправился сразу в кафе, где работал управляющим. В тот день я единственный раз забирала Фатьму из школы. Она всю дорогу болтала, рассказывая про усы учителя и про окна в их классе. После того раза она ходила в школу и возвращалась из нее с соседскими девочками.

Райиха назвала Мевлюта «управляющим» с одинаковой долей любви и насмешки, потому что на самом деле в этой роли выступал не Мевлют, а сам хозяин кафе, шеф Тахсин из Трабзона. Он называл трех работников своего кафе «сотрудниками» и требовал, чтобы они избегали называть его «шеф», а вместо этого называли бы «капитан». Однако новшество привело только к тому, что работники от волнения стали называть его «шефом» гораздо чаще.

Мевлют вскоре понял, что ему предложили эту работу только потому, что шеф Тахсин не доверял своим подчиненным. Он обедал дома с семьей и приходил каждый день к вечеру, чтобы принять кассу у управляющего. Он сам проверял все чеки и затем закрывал кафе до следующего дня. Круглосуточные закусочные на проспекте Истикляль были всегда переполнены и оживленны, но кафе «Бинбом» располагалось в таком закоулке, что любой, кто добирался туда вечером, был либо заблудившимся, либо пьяным или находился в поисках сигарет и выпивки.