Мой сводный кошмар

Мой порыв пойти следом за ней стихает, когда я слышу голос Федора Ивановича. Жесткий, грубоватый, но этот мужчина настолько надежный, что с ним маме будет легче, чем рядом со мной. Со мной она может растрогаться и расплакаться, а он ей не позволит, потому что обожает, когда она улыбается.

– Что? – фыркает Полина, заметив мой взгляд. – Я ничего такого не сказала! Тоже мне новость, что у тебя нет отца!

– Знаешь, – говорю я, – когда-то давно, в детстве, я спрашивала у мамы: мам, почему у других есть папы, а у меня только ты и сестра? А она ответила: ну ведь сестра – это куда лучше. Не у всех, у кого есть папа, есть такая сестра, как у тебя. Папа может уйти, а сестра – никогда. И я обрадовалась, почувствовала себя такой счастливой, кажется, даже стала любить тебя еще больше, чем когда только увидела… И ты меня тоже любила. А потом что-то в наших отношениях изменилось…

Говорить о том, что чувствуешь, трудно. Даже человеку, которого знаешь давно и который тебе очень близок, родной.

Но мне хочется вскрыть этот нарыв, хочется понять, в чем причина.

– Скажи, – встречаюсь взглядом с Полиной, – я сделала что-то не так?

Она отворачивается, будто прислушиваясь к голосам матери с отчимом. И я даже думаю, что она промолчит, потому что, как и я, понятия не имеет, почему мы начали отдаляться.

Но оказывается, она знает ответ:

– Всё. Даже то, что ты родилась!

Глава 33. Алиса, настоящее

Наверное, эти слова для Полины так же внезапны, как для меня.

Она беспомощно открывает рот, смотрит на меня изумленно распахнутыми глазами, а потом срывается с места и убегает.

Желание кинуться за ней следом мерцает, как звезда среди стремительно набегающих облаков, а потом тихо гаснет.

Одна фраза, но такой мощи, что начинает доставать и крошить яркие картинки из памяти…

Я иду под руку с мамой и тороплю ее, чтобы она ускорила шаг: в садике нам давали такие вкусные конфеты, что мне не терпится поделиться одной с сестрой. Я только сильно переживаю, можно ли ей. Она так мало ест. И радостно подпрыгиваю, когда мама улыбается и дает разрешение…

Школа, куда я, как совсем взрослая, веду в первый класс маленькую сестренку. Она такая доверчивая, что я сильно переживаю: хоть бы ее никто не обидел. И не зря. После урока она громко рыдает, рассказывая, что ее усадили за одну парту с мальчиком, а тот постоянно дергал ее за косу.

– Это потому, что ты очень красивая, – убеждаю ее.

– Правда?

– Конечно. А волосы у тебя как лучики солнышка, вот он и дергает за них, хочет ухватиться за солнечный свет.

– А почему тогда мама называет «солнышком» не меня, а тебя?

– Чтобы мне было не так обидно. У меня ведь таких волос нет…

Первый день в новом доме, и просительный взгляд:

– А можно я буду жить в этой комнате?

– Милая, но там уже вещи Алисы. Твоя комната не хуже, поверь.

– Она далеко от Кирилла. Алисе он все равно не понравился. Я же видела, не понравился. И у них это взаимно. А мне, может быть, наконец повезет с этим братом?..

Последний кадр крутится долго, навязчиво, словно заставляя к себе присмотреться. И да, пожалуй, наши отношения с сестрой начали портиться именно после того, как мы сюда переехали.

Но я списывала это на подростковый возраст. А когда мы стали отдаляться сильнее – на то, что теперь у нее появился Славик. Когда есть любимый человек, именно он становится для тебя той звездой, на которую хочется смотреть бесконечно.

Могло ли быть так, что изначальная причина в Кирилле? Не думаю. Странно. С чего бы? На меня он обращал еще меньше внимания, чем на нее.

И ей с этим повезло куда больше.

Не уверена, что при таком стремлении быть значимой и заметной для посторонних людей она бы выдержала быть и для него, и для его друзей, которые ей так нравятся, просто «Никто».

Хотя в сравнении с его внезапным отъездом – это пустяк.

И я молчу про его возвращение.