Мой сводный кошмар

Нет, я не могу принять совсем другой факт. Хотя все очевидно. Было очевидно и прозрачно еще тогда, три года назад. И если тогда мои ожидания можно было списать на возраст и первые чувства, то теперь…

Наверное, все-таки мои «розовые замки» были слишком высокими и не успели разрушиться полностью. Потому что только сейчас я понимаю, что с его стороны ничего не было – и тем более нет и сейчас.

Он ничего не обещал, это просто я ждала слишком многого. Знала, понимала и ждала все равно, не признаваясь в этом даже себе.

Но все, что я могу сказать вслух…

– Ты не мой читатель.

– Отчего же? Я купил твои книги. Я их даже читал.

Скольжу взглядом по расправленным крыльям на его груди, по расколотому солнцу у него на плече. Взгляд прилипает и не хочет отталкиваться – наверное, потому, что чувствует: такой пинок вдохновения вряд ли уже повторится.

– Читал, – киваю согласно. – Но так ничего и не понял. Все, что тебя интересовало, – когда будет секс.

– Как никогда актуальный вопрос, – вздыхает он тяжело. – И не только для книжных героев.

Я знаю, что сейчас он имеет в виду не только себя. То, что я пришла в его комнату, мое поведение, то, что я прикасалась к нему и мне это нравилось. И то, что я все оборвала на самой высокой ноте.

– Прости.

Разворачиваюсь к двери, непослушной рукой нащупываю ручку. Но его пальцы накрывают мои, и у меня нет сил, чтобы их оттолкнуть. Как нет сил уклониться от его губ, которые прикасаются к моей шее.

– Не хочу… – я говорю так тихо, что сомневаюсь, что он меня слышит.

Но он отстраняется.

Единственное, что пока меня держит, – его ладонь и закрытая дверь.

– Не хочешь?

В его словах недоверие – и правильно. Он снова читает не между строк, а лишь то, что я говорю. И я выталкиваю правду-страх наружу, даже несмотря на то, что чувствую себя в это мгновенье куда обнаженней Кирилла.

– Не хочу быть тренажером для поддержания формы.

– Ты же знаешь, что это не так!

Мне так сильно хотелось, чтобы он возразил, что, когда он это делает, слова просто отталкиваются. Или мне хочется больше, куда больше, чем он предлагает. И да, я сама себе кажусь попрошайкой, когда оборачиваюсь к нему.

– А как? – Он молчит, и меня немного заносит на поворотах, потому что тормоза отключаются. – Что у нас может быть, кроме быстрого траха? Может быть, ты не уедешь в Испанию? Мы будем встречаться, ходить на свидания, расскажем о нас родным и твоим друзьям, а однажды, если не устанем друг от друга за несколько лет, даже решим пожениться?

Он сжимает губы так сильно, что они превращаются в сплошную белую линию, и я не хочу больше мучить ни его, ни себя.

– Не бойся, я не такая дура, чтобы всерьез об этом мечтать. Мы даже толком не знаем друг друга. Прости, – повторяю и пытаюсь свести все к точке, из которой еще можно шагнуть в разные стороны. – Я не должна была… То, что произошло между нами… Это просто минутный порыв. Давай притворимся, что ничего не было. А то, что было, – нам показалось.

– Показалось?! – Он недобро прищуривает глаза. – Ты правда считаешь, что нам показалось?!

Киваю, потому что говорить уже не могу.

И на остатках дыхания все-таки открываю эту чертову дверь.

Один… два… три… пять…

Только когда оказываюсь у себя в комнате, понимаю, что все эти тридцать пять шагов, что я сделала, уходя от него, на самом деле ждала, когда он меня остановит.

Но это не сказка – реальность.

И вскоре я действительно слышу шаги, безошибочно их узнаю, но…

Они не затихают у моей комнаты.

А спустя пару минут от дома отъезжает машина.

Стягиваю с себя тяжелый халат, беру в охапку стопку полотенец и закидываю все это обратно в кульки, которые выставляю под дверь. Сообразив, что их могут увидеть и начнутся вопросы, на которые я не хочу отвечать, прячу подарки в шкаф и только тогда слегка успокаиваюсь.

Убеждаю себя, что все правильно, что по-другому и быть не могло. И я защитила себя, не позволила еще раз разбить себе сердце. Но оно так грохочет, как будто спорит со мной. Наивное, глупое, тебе могло быть сложнее. А так – отболит и пройдет.

Сон – лучший помощник. Но здесь он бессилен. Наверное, потому, что я сама мешаю ему – то и дело прислушиваюсь к уличным звукам и давлюсь оглушительной тишиной. А утром становится хуже, желанного облегчения нет.

Кто говорил: с глаз долой – из сердца вон? Кто-то из бессердечных, уверена. Потому что кофе без его взгляда, обжигающего мою спину, кажется слишком холодным. Завтрак… не помню, был ли вообще. А полет на байке Луки не приносит ощущения легкости и перезагрузки, как раньше.

– Малая, – хмурится брат, когда у ресторана я стараюсь ускользнуть побыстрее.

Туда, где знакомые, а не близкие. Туда, где не смотрят так внимательно. Туда, где я могу и соврать, сказав: «Доброе утро», а на вопрос: «Как дела?» – ответить: «Все хорошо».

Дома мне повезло. Мама сама была погружена в свои мысли – наверное, все же волнуется перед скорой свадьбой, хотя все хлопоты оплачены и давно утрясены. Федор Иванович уже уехал. Славик, наверное, тоже. А Полина либо спала, либо не хотела встречаться со мной.