Мой сын – серийный убийца. История отца Джеффри Дамера

Один интервьюер как-то спросил меня, что я думаю о «генетическом наследовании», и я понял, что в моей книге многого не объяснил. Я долго размышлял и пытался понять Джеффа – с точки зрения генетического влияния, влияния среды и тому подобного. Мой психолог предупреждал меня: «Лайонел, многие из тех влияний, о которых ты задумываешься, могли вообще тут не сказаться, более того, я разочаровался бы в твоих интеллектуальных способностях, если бы ты предположил, что какое-то одно из них могло стать причиной действий Джеффа». Суть в том, что я просто перебирал разные теории, не проводя углубленного исследования генетических и других факторов, которые могли повлиять на Джеффа. Кстати говоря, никто из моих предков не проявлял антисоциальных тенденций.

Некоторые могут спросить, почему я скорблю о человеке, который совершил такие ужасные поступки. Помимо очевидных ответов, что это был мой сын и у меня сохранились прекрасные воспоминания о его детстве, я скорблю и потому, что за год до убийства он стал совсем другим человеком, не имеющим ничего общего с тем Джеффом, который совершил предыдущие страшные злодеяния. Он вернулся к себе настоящему. Мы с Шари заметили, что он сильнее тянется к нам. Во время посещения, любезно одобренного начальником тюрьмы Эдинкоттом, Джефф лично извинился перед Терезой за ту боль, которую ей причинил, и попытался утешить ее, дав понять, что Эдди перед смертью не страдал. Предводитель церкви Христа в Мэдисоне, Висконсин, Рой Рэтклифф, крестивший Джеффа и изучавший Писание вместе с ним, ответил на чье-то заявление, что прощение Джеффа выходит за пределы его представлений о божьей милости. Мистер Рэтклифф сказал, что это всего лишь обычное ее проявление. Далее он объяснил, что негативная часть жизни Джеффри иллюстрирует то, как низко человек может пасть, отвернувшись от Господа, а позитивная – как высоко он может взлететь, если отдастся Господу на волю. Таким образом мистер Рэтклифф давал понять, что если мысль о прощении Джеффа выходит за пределы вашего представления о милосердии, значит, это представление у́же, чем в Священном Писании.

Об искренности Джеффа можно судить по письму, написанному им Мэри Мотт в Арлингтон, Вирджиния, в апреле 1994 года:

Дорогая миссис Мотт,

Здравствуйте и спасибо за то, что прислали мне материалы по курсу изучения Библии. Также спасибо за Библию! Я стремлюсь принять милость Господню, но не знаю, позволят ли мне креститься в тюрьме. Мистер Буркам, наш капеллан, не уверен, найдет ли того, кто согласится крестить меня, и я очень об этом беспокоюсь. Надеюсь, мое письмо застанет вас в добром здравии. Да благословит вас Господь!

Искренне ваш, Джефф Дамер

Джефф вел переписку не только с Мэри, но и с другими чудесными людьми, и закончилась она событием, о котором Джефф упоминает в письме к мистеру Гарленду Элкинсу из Мемфиса, Теннесси: «Да, 10 мая около двух часов дня я принял крещение. День был необычный, потому что тогда случилось солнечное затмение. Около полудня луна закрыла большую часть солнца, но к двум часам солнце опять ярко светило на небе… Я хотел бы разделить свой путь спасения с другими заключенными…»

Оглядываясь назад, можно сказать, что к крещению Джеффа привела долгая цепь событий. В 1989 году я сам полностью вернулся к Богу под влиянием моего сына Дейва и под глубоким впечатлением от семинара одного ученого из Монтгомери, Алабама – доктора Берта Томпсона. Затем, довольно скоро, я завязал контакты с несколькими учеными со всего мира, от Калифорнии до России. Я отправлял Джеффу кассеты и статьи, пока его не арестовали в июле 1991 года, а потом до самой его смерти. Ранее Джефф находился во власти своих навязчивых фантазий; ничто не могло пробиться к нему вплоть до последнего ареста, утверждал он. После ареста Джефф, по его словам, почувствовал, будто с его жизни сдернули покрывало, и он смог обсуждать свою будущую судьбу и даже некоторые «открытия», которые я сделал и хотел с ним поделиться.