Мой тюремный дневник

То, что каждый человек может очутиться в тюрьме, не секрет – это знает каждый. И если вы туда ещё не попали, то, как любят говорить уголовные преследователи: «Это не ваша заслуга, а наша недоработка!». Но шутка шуткой, а недоработкой чаще всего является то, что в тюрьму попадают не только преступные элементы, но и те, в ком ни природа, ни воспитание не заложили криминальные наклонности. И это при том, что в уголовном кодексе очень чётко прописано, что уголовное преследование и наказание должны вестись с учётом личности подозреваемого – слова «личность», «личности» 21 раз упоминается в тексте УК РСФСР, который действовал на момент предъявления мне обвинения. Конечно, читатель вправе засомневаться, что я раньше никого не обманывал, не брал тайком чужие вещи и не присваивал деньги, но следователь и прокурор, прежде чем выдавать ордер на арест, обязаны были это проверить и документально зафиксировать.

Но это всё лирика, общие слова.

Итак, я был арестован в апреле 1996 года, а вышел на свободу в августе 2000 года. И прочтя это, у читателей может сразу возникнуть вопрос: а стоило ли мне ворошить прошлое по прошествии более четверти века? Ведь сегодня в России действует верховенство права, а рыночная демократия предоставила всем личные свободы, не то, что при советской власти! Но не торопитесь с выводами, господа-товарищи, юноши и девушки, да и всякий зрелый гражданин новой России – всё в основном то же самое, что было в царской России. Да-да, это описали, Горький в романе «Тюрьма», Лев Толстой в романе «Воскресение» и Достоевский «Записки из мёртвого дома», две книги из которых я прочитал уже в тюрьме. Да и при советской власти тюремные порядки, увы, остались практически теми же, что и при царе – сами прочтёте, даже лжец с соответствующей фамилией Со-лже-ницин тут не соврал. Но и в так называемых демократических странах соблюдение прав заключённых ничем особо не отличается от содержания в наших местах заключения – читается на одном дыхании «Тюремный дневник» Бутиной. Но вы, надеюсь, будете читать это на воле – я же для вас пишу: не попадайтесь! Плохо там, очень.

Вот с чем вы столкнётесь, когда вас арестуют? Совсем не с тем, что нам показывают ежедневно в беспрерывно сменяющих друг друга детективах и сериалах, в которых прекрасные актёры в ролях честных оперов, мудрых следователей, неподкупных прокуроров и судей быстро, чуть ли ни в один день, расследуют сложнейшие преступления, вычисляют злодеев и те получают заслуженное наказание. Но если это допустимо для компьютерных игр, где у преступника много жизней, то в реальной жизни следователь никогда не отправляется по адресам собирать доказательства и опрашивать потерпевших, свидетелей и подозреваемых, т. к. он всегда должен вести допрос у себя в кабинете, ибо просто не имеет права проводить их без оформления протокола. И любое уголовное дело длится не день, не неделю – многие месяцы, а порой и годы, тогда как подозреваемый сидит в тюрьме. Вот реальный пример: пацифистка А. Скочиленко пробыла в СИЗО 1,5 года, хотя там абсолютно нечего было расследовать: она призналась, что заменила в супермаркете 5 ценников на призывы к прекращению СВО. И я половину отбытого срока просидел в СИЗО. Но почему я, как и другие писатели, приравниваю пребывание в СИЗО к тюремному, а следственный изолятор называю тюрьмой? Просто тюрьма в обыденном представлении есть собирательный образ для мест лишения свободы, но мало кто знает, что на самом деле пребывание в СИЗО является куда более жёстким наказанием, чем тюремное заключение. Откуда это я знаю? Мои сокамерники, которые прошли через тюрьму, все как один говорили – там лучше, хотя бы потому, что заключённый может выбирать с кем отбывать срок, его не могут беспричинно переводить из камеры в камеру, и т. д… Но дело даже не в этом. В тюрьме сидят осужденные, т. е. признанные преступниками судом и потому они несут уже назначенное наказание. В СИЗО же, хотя ты ещё по закону не преступник, более того, до окончания следствия ещё и обвинение не предъявили, к тебе сразу применяют самые жёсткие меры по ограничению свободы и создают такие условия содержания, чтобы максимально ослабить волю к защите. Вот чтобы не выходить за рамки обыденных представлений, в моей повести СИЗО и названо тюрьмой.