Мои Турки

Зинка, оказывается, была принята без стипендии, девочки голодали и присоединились ко мне уехать домой. Голодные, безденежные, мы ехали от Саратова на подножках вагонов. Лишь Юльке удалось взобраться на крышу вагона, но в Летяжевке, боясь, что поезд долго не задержится, она бросила свой деревянный баульчик прямо с крыши, и он, ударившись о рельсы, разлетелся в щепки.

Милые Турки! Вон уже и станция, а вон и крыши, утопающие в садах!

Мы дома. Это был удивительный год. Вернувшийся с фронта Сережа работал в райкоме и жил со своей семьей отдельно. В доме оставались только мама Наташа со стареньким папой, да мы с мамой. Маму вновь назначили директором Дома культуры, и со свойственной ей страстью она принялась восстанавливать заглохшую там работу, а я была ее правой рукой. Какую же мы вновь организовали самодеятельность! Но я заглядывала и в учебники, помня о том, что с нового учебного года пойду учиться. Подружки мои тоже настраивались на дальнейшую учебу.

В Саратове открылся строительный институт, и я решила продолжать дело Маруси, стать строителем.

Мама, будучи в командировке в Саратове, взяла в университете мои документы и отнесла в строительный институт. Там, просмотрев школьный аттестат и экзаменационный лист из университета, сказали, что согласно этих документов я буду зачислена в строительный институт без вступительных экзаменов.

К этому периоду относится мамино знакомство с папой Сережей. До службы в действительной армии он был женат и имел сына. Но, попав после двух лет службы сразу на фронт, да не вдруг демобилизовавшись, он не виделся с семьей семь лет. Вернувшись, узнал, что в его совхозе за эти годы жена изменяла, и он уехал из совхоза в Турки искать работу и начинать жизнь сначала. Впервые с мамой он встретился в сберкассе, а потом, случайно, у моей крестной Татьяны, которую он знал по экспедиции Студеновского совхоза.

Знакомство мамы с Сергеем Венедиктовичем крепло, она познакомила его со своим братом Николаем, приехавшим в отпуск. Дядя Коля одобрил ее знакомство. Но когда папа Сережа сделал ей предложение, она поначалу не соглашалась выходить замуж.

— Ну сколько раз можно выходить замуж? — упрекал отец. — И молод он.

— Да и не пара он тебе, — продолжала мама Наташа, — вы у меня — кто директор, кто инженер, кто комиссар, а то и секретарь партийный, а этот просто шофер. Разные вы, ничего и не получился.

Я тоже не была в восторге от ее выбора. Прежние ее мужья или поклонники были интеллигентнее и симпатичнее. Но в папе Сереже была другая замечательная черта: какая-то прочность, надежность.

— Да что я теряю? — подумала мама, — не сложится жизнь — разойдемся.

Они сошлись. Свой рабочий кабинет в Доме культуры мама оборудовала под жилую комнату. Но жили там недолго: через дверь слышались голоса репетирующих, в комнату то и дело по привычке забегали участники самодеятельности. Они раздражали уставшего после работы Сергея Венедиктовича. В это время брат мамы Сережа был направлен на учебу в партшколу, и Маруся с детьми вернулась в родительский дом на Лачиновку. Мама же Катя с папой Сережей стали мечтать о собственном жилье, пусть маленьком. На улице Советской продавали полдома, но денег на эту покупку было маловато, и треть стоимости за дом им предложила мама Наташа.

— Мы обязательно возвратим. Хочешь, напишем тебе расписку? радостно говорила мама.

Мама Наташа только рукой махнула. Неужели она с родной дочери возьмет долг?

И новая семья зажила своей жизнью. В их домике было спокойно и уютно.

Глава 4. Студенчество

А я училась в это время в Саратове в строительном институте. Каким маленьким показалось мне здание института по сравнению с величественными корпусами университета. К тому же часть здания была отдана под общежитие студентов. Я училась с удовольствием, легко помогала с курсовыми заданиями подругам. Видимо, большую роль играли прочные школьные знания. Одним словом, судьбой своей я была довольна.

Все три мои турковские подружки тоже учились в Саратове, но поступили в дошкольное педучилище. Жили, к сожалению, не в общежитии, а на частной квартире. Но общались мы часто.

Однажды меня навестила мама. Девочки, учившиеся со мной, еще на улице узнали, к кому она приехала: так мы были с ней похожи.

Но к концу учебного года случилось непредвиденное. Дело в том, что до войны здание нашего института принадлежало сельскохозяйственному институту. В войну здесь размещался госпиталь. Сельскохозяйственники отвоевавали свое здание. И нам, студентам, было предложено перейти в автодорожный институт. Все это было не совсем приятно, но не бросать же учебу снова.

Здание нового института было просторным, состояло из восьми секций, имело просторные аудитории, большой актовый зал. Через дорогу от учебного корпуса находилось большое четырехэтажное общежитие. Но нас, вновь прибывших из строительного института, разместили в восьмой секции учебного корпуса. И в комнате нас было человек по тринадцать.

Своих турковских подруг я теперь видела реже, так как жила далеко, в клиническом поселке {прежней Агафоновке).