Мои Турки

Не спросив, где ее мама, проснувшаяся Люда тут же спешно стала складывать наши вещи, заталкивать в сумки. Спросив о ее возрасте, попутчики долго удивлялись разговору и сметливости малышки.

Прожили свой первый год в Орске. На новогодней елке, одетая в костюм Снегурочки, ровно в два с половиной года Люда преотлично пела «В лесу родилась елочка», не искажая мелодии и не пропуская из песни ни слова. Стихов знала массу.

Как-то пришла к нам соседка Ира Чимшит:

— Разрешите показать вашу Люду моим приятелям, приехавшим с ТЭЦ. Они от меня столько наслышаны о вашей дочке, что им хочется убедиться самим.

Ира ввела Люду в квартиру и попросила:

— Расправь коврик, а то я старенькая.

Люда посмотрела лукаво:

— А я новенькая?

Гости обо всем ее там расспрашивали, она отвечала толково. Одним словом, разговаривала на равных.

Почти до тепла порою в магазинах не разбирались установленные к Новому году елки. Любила эти елки Люда страстно. Пока я что-либо в магазине покупала, Люда около елки пускалась в пляс, собрав вокруг себя толпу из зрителей. Она считала: если елка, значит, праздник и надо веселиться. Ее там просили петь, читать стихи. Все исполняла с радостью.

Один раз Люда прихворнула. Взяв у врача рецепты, мы направились в аптеку. Уставшую девочку в аптеке я взяла на руки.

— Ой, мама, вон «Красная Москва»! Купи, пожалуйста.

Тогда в аптеках продавались и духи. Люда была так мала, что ее приняли вообще чуть ли не за младенца, и все с изумлением уставились на нас.

— У нас денег, дочка, маловато. Она вздохнула:

— Ну, купи тогда хоть «Кармен».

И снова возгласы удивления: этот цыпленок еще в чем-то и разбирается!

Оставлять дома ее было не с кем, поэтому везде приходилось Люду брать с собой. Случалось, что с нами здоровались люди незнакомые.

— Извините, — говорю, — вы ошиблись, наверное, я вас не знаю.

— А я вас по дочке знаю.

Ее действительно знал весь поселок Строителей.

Но однажды моя популярная дочь пропала. Накануне я сшила ей белый фартучек. В бордовом платьице и белом фартуке она походила на школьницу, только кукольную. И вдруг от дома куда-то запропастилась. Я обежала квартиры соседей, которые очень любили ее и частенько приглашали ненадолго «в гости», обошла близлежащие улицы — Люду никто не видел. Осталось заявить в милицию. Но вдруг я увидела, как из переулка к дому ведет ее за ручку мальчик-школьник. Оказывается, увидев ее в школьной форме, Боря Вейгандт повел ее с собой на урок. На перемене ей не захотелось идти домой, она просидела с Борей все четыре урока. Школа Люде понравилась.

Жизнь шла свои чередом. Рэмир работал по-прежнему в УНР-462 главным инженером, я — в тресте «Южуралтяжстрой» инженером техотдела, а Люду на часы работы отводили к соседке Ире Чимшит. Для оформления в детский сад долго не давали врачебную справку из-за того, что Люда постоянно температурила. Умственно очень развитая, физически она была в раннем детстве очень ослабленная. У Иры в среде взрослых Люда, разумеется, скучала и дважды нам потом все же удавалось ее оформлять в детский сад, но больше приходилось сидеть с ней на больничном дома, чем водить в детский сад. Не исключено, что такой ослабленной она была потому, что таковой и родилась, так как мы, ее родители, в то студенческое время сами были от недоедания и переутомления похожи на тени. Возможно, конечно, что организм такого вот новорожденного ребенка не переносил долго какую-либо прививку, введенную еще в роддоме. Проблемой было и накормить ребенка: она отказывалась, не имея аппетита, от любой пищи. Взяв отпуск, я и на следующее лето повезла ее в Турки на свежий воздух. Дочке было тогда около двух лет. Но и Елена Петровна снова поехала в это время на лечение все в те же «Пады», санаторий, находящийся в нескольких километрах от Турков, а оттуда приехала в Турки. В голову приходили нелепые мысли: а не заразилась ли дочка в тот первый раз от бабушки, навестившей нас из санатория в Пензе? Я незаметно стала ограждать по возможности малышку от бабушки, но умная Елена Петровна, разумеется, догадывалась, вида не подавала, но позже, видимо, о своей обиде сыну написала. Конечно, я и сама от него не скрывала своего смертельного страха. И тогда в наших отношениях с ним пролег первый холодок.

Как же поживали в то время наши Турки? Сережа закончил партийную школу и получил назначение на работу в соседний район — в Аркадак. Он перевез туда семью и стал работать секретарем райкома партии. Промышленность страны заметно набирала свой темп, и правительство стало уделять большое внимание сельскому хозяйству, колхозы объединяли в более крупные хозяйства. Сережу назначают вскоре председателем объединенного большого колхоза, и вся их семья переезжает в другое село в колхоз. К этому времени у них рождается третий сын — Саша.