Мой учитель

Тося берег пуще зеницы ока...

Впрочем, однажды с ним произошел случай, который Антон Семенович не мог

вспоминать без волнения. В день пасхи в праздничном костюмчике и с любимой книгой в

руках он пошел на реку смотреть ледоход. День был теплый, ясный. Большой лед уже

– 52 –

прошел, и только иногда проплывали мимо отдельные льдины. Заметив привязанную лодку,

Тося по мосткам забрался в нее и, усевшись на задней скамейке, погрузился в чтение, забыв

обо всем на свете. И вдруг от удара налетевшей льдины лодку сильно закачало. Чтобы не

упасть в реку, Тося непроизвольно схватился за борта лодки, выпустив книгу из рук. На

глазах мальчика она упала в воду, немного проплыла и пошла ко дну. Весь в слезах Тося

побежал домой. Отец, выслушав его, нахмурился, но сдержал себя и произнес только одно

слово: «Паныч!» Рассказывая об этом через тридцать с лишним лет, Антон Семенович

краснел, будто обида и стыд жгли его до сих пор.

— Лучше бы отец тогда побил меня, чем так оскорбить! — говорил он. — Отец

никогда ни перед кем не гнул спину, не лебезил, не подхалимничал и с презрением относился

ко всяким чинушам, купцам, приказчикам, попам, обманывавшим простой люд. Праздных

детей, тунеядцев, он именовал панычами, вкладывая в это слово все свое к ним презрение. И

вот он назвал меня именем, которое сам же научил презирать... Можете себе представить, как

глубока была моя обида!

Материальные затруднения не раз приводили Семена Григорьевича к мысли научить

Тосю какому-нибудь ремеслу, и прежде всего тому, какому он сам был обучен, — малярному.

Иногда он брал с собой Тосю в качестве подручного. Мальчик выполнял все, что поручал ему

делать отец, не проявляя, однако, никакого желания изучать малярное дело. Едва кончалась

работа, как Тося сразу же принимался за чтение... Отец и мать не раз говорили между собой о

дальнейшей судьбе сына и наконец пришли к твердому решению попытаться дать мальчику

настоящее образование. Пример старшей дочери, не учившейся в школе и тяжело это

переживавшей, был для родителей постоянным укором.

Когда наступил срок, Тосю отдали в местную начальную школу. В течение всего

времени, что он там учился, маленький Макаренко неизменно оставался первым учеником...

Семену Григорьевичу приходилось нередко выезжать на соседние станции. Если поездка

совпадала с каникулами, отец брал Тосю с собой. Об этих-то частых путешествиях с отцом

по линии Антон Семенович и вспоминал не раз.

В 1901 году железнодорожные мастерские из Белополья были переведены в Крюков

Посад, на родину Татьяны Михайловны. Крюков в те годы был небольшим рабочим

поселком, но неподалеку находился Кременчуг, довольно большой торговый город с

несколькими учебными заведениями. Для Тоси, уже заканчивавшего начальную школу, с

переездом в Крюков открывалась возможность продолжать образование. Кроме того

заработок Семена Григорьевича в Крюкове обещал быть выше, чем в Белополье.

Семен Григорьевич переехал на новое место работы один, а через некоторое время,

когда Тося уже закончил начальную школу, перевез и семью. Тося сразу же был определен в

Кременчугское четырехклассное городское училище, в котором учились дети мелких

служащих, мещан и рабочих.

Учился Тося хорошо, и у него по-прежнему не было других отметок, кроме пятерок.

Семен Григорьевич гордился успехами сына, но не баловал его похвалами, только изредка,

бывало, скажет Тосе: «Ну, покажи им там, как может учиться сын рабочего!»

В Крюкове, расположенном на открытом песчаном берегу Днепра, в те времена было

мало зелени. Сильный ветер постоянно вздымал тучи пыли и разносил окрест паровозную

копоть. Тосе, привыкшему с детства к лесной прохладе, чистому воздуху, сочной и яркой

природе лесостепной полосы, было тяжело на новом месте. Только Днепр рассеивал

грустные мысли мальчика, тосковавшего по родным местам. Катание с товарищами на лодке

по великой реке было самым большим его наслаждением в те годы.

Настойчивость и упорство в достижении цели отличали его с самого детства. Антон

Семенович обладал замечательно четким почерком, хорошо памятным всем, кто вел с ним

переписку. Еще будучи учеником городского училища, он заставил себя научиться

каллиграфическому письму, — эта маленькая история любопытна как пример волевой

настойчивости ребенка.

– 53 –

В Крюкове Семену Григорьевичу пришлось в качестве цехового мастера составлять

отчеты о работе цеха. Писал он плохо и однажды поручил сыну переписать отчет. Тося

переписал, отец посмотрел и нахмурился:

— Это что, ворона лапой тут водила? Чему вас там учат, в училище?

Больше разговоров на эту тему не было. Прошло некоторое время. Семен Григорьевич

поручил сыну перебелить новый отчет. Тося сел за работу и вскоре подал отцу бумаги,