Мои ужасные радости. История моей жизни

Джулио, например, стал дорожным смотрителем, Марио – клерком в отделении банка, а Энцо – учителем начальной школы. Он был сыном нашего школьного завхоза – фанатично следившего за порядком видного мужчины в черном галстуке, с длинной седой бородой, который громко выражал недовольство каждый раз, когда мимо шел крестный ход. Говорили, что он социалист и терпеть не может священников и верующих. Помню тихоню Лучано, самого прилежного в классе, ставшего техническим директором фабрики RIV[3]. Когда много лет спустя мы встретились и начали обсуждать подшипники, он обращался на «вы» до тех пор, пока я не напомнил ему: «Ты что, забыл, как мы вместе учились в школе на Виа Камурри?» Помню Тони. Коренастого мальчишку с огромными ручищами, шустрыми маленькими глазками и детской, не сходящей с губ улыбкой. Он родился в долине одного из притоков реки Рено под названием Самоджа в большой семье путевого обходчика, следившего за железнодорожным переездом Крочетта на трассе Модена – Болонья, участок которой ведет от моего дома к церкви Санта-Катерина.

Когда Тони было 14 лет, мой отец взял его на работу в кузницу в качестве подмастерья, но вскоре у него появились и другие обязанности. Он забирал нас из школы, ухаживал за Диком, помогал на голубятне, драил лестницы, выложенные плиткой из розового мрамора – единственная уступка моего отца среди множества ограничений, – и занимался погребом. По сути, он отвечал за порядок во всем доме. А еще Тони научил меня и Альфредо ездить на велосипеде, когда отец подарил нам знаменитые трехскоростные Tre fucili[4] с механизмом внутреннего переключения скоростей Durkopp[5]. Тони умер много лет назад, но, пока был жив, всегда оказывался рядом, если случалась радость или беда; незаметный и немногословный добрый старый друг.

В 1908 году, когда мне было 10 лет, отец взял меня на гонку в Болонье, проходившую вдоль Виа Эмилия и Ла-Персичетана. Папа и брат часто говорили о машинах, и чем больше я их слушал, тем больше разгорался мой интерес. Поэтому гонка произвела на меня неизгладимое впечатление. Самый быстрый круг остался за Лянча, но гонку с раздельным стартом выиграл Наззаро – его средняя скорость составила почти 120 км/ч. Особенно врезалось в память мудрое решение организаторов: на обочине самого опасного поворота выкопали яму глубиной сантиметров 30 и длиной метров 15 и заполнили ее водой, чтобы зрители не подходили слишком близко. Когда различные ограждения – например, изгороди из тюков соломы (изобретение Кастаньето), а потом и металлические «рельсы» (идея Баччагалуппи) – стали нормой, я не раз вспоминал это искусственное «наводнение», которое позволило не только держать публику на безопасном расстоянии, но и развлекать ее дождем неожиданных брызг.

В следующем году я, конечно, не мог пропустить новую большую гонку, проходившую в моих краях, – «Рекорд дель Мильо», которую проводили на автостраде Модена – Феррара, на прямой «Навичелло». Там пилотировали Чейрано, Да Зара, Джойя, Шипиони, Карминати. До сих пор помню всех до единого. От дома до трассы (пыльной, ведь тогда их еще не заливали асфальтом) мне пришлось добираться три с половиной километра через поля и железную дорогу. На обочине дежурили люди с лоханями, бочками и ведрами с водой: они поливали дорогу перед прохождением машин каждой категории. Гонку организовала Ассоциация автомобилистов Модены; филиала Автомобильного клуба Италии в Модене в те годы еще не существовало. Победителем стал Леонино Да Зара: он проехал милю за 41,2 секунды и показал среднюю скорость 140,251 км/ч. Тогда я впервые почувствовал, как по коже побежали мурашки, но до того, как сесть за руль самому, мне еще предстояло пройти долгий извилистый путь.

Первой нашей машиной стал одноцилиндровый De Dion-Bouton. После него Тони пересел на двухцилиндровый Marchand, потом на трехлитровый четырехцилиндровый моноблок – красный торпедо [6]Diatto. Это была последняя машина, которой Альфредо и отец управляли перед смертью.

Несмотря на все восторги, начинать карьеру гонщика я не торопился. Вместо этого занимался легкой атлетикой. От дома до Виа Камурри было примерно 200 метров. Вдоль этой дороги шла зловонная канава со стоячей водой и росли тополя. Мы с братом рулеткой отмерили 100 метров. А в начале и в конце этой дистанции воткнули два деревянных кола. Каждый вечер мы упорно тренировались. Цель была одна – побить олимпийский рекорд Реджинальда Уокера в 10,8 секунды. Иногда посоревноваться с нами приходили друзья. Если мы стартовали одновременно, определить победителя ничего не стоило. Когда же бежали по одному, то спорили до бесконечности, потому что вместо секундомера у нас был будильник с секундной стрелкой.

В спринте равных не было моему брату, а на длинных дистанциях – Карло, сыну парикмахера. Никто не мог его обогнать, когда мы неслись по дорожкам, огибающим кооператив и винодельню братьев Кьярли, чье ламбруско известно еще с 1860-х.