Мой век

Я с хроникальной последовательностью пишу об этих событиях, в новом тысячелетии ставших уже, как это ни странно, такими далекими. Но кто так же напряженно следил за ними, меня поймут. Происходящее в Москве волновало, тревожило, не давало спокойно спать. Дело было нешуточным — решалось будущее России.

21 сентября 1993 года Борис Ельцин выступил по телевидению с обращением о поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации. Президент сообщил, что своим указом приостановил деятельность съезда народных депутатов и Верховного Совета России, назначил на 11—12 декабря выборы в двухпалатное Федеральное собрание.

Немедленно на чрезвычайное заседание собрался парламент. Он принял решение об отстранении президента от должности, привел к присяге А. Руцкого, назначил новых руководителей силовых министерств.

Совет Министров действия президента поддержал.

Конституционный суд признал указ Б. Ельцина противоречащим действующей Конституции.

22 сентября на Пушкинской площади в Москве Б. Н. Ельцин лично объяснил народу, почему он предпринял решительные шаги. Президент сообщил, что все министры силовых министерств за эти шаги. «Но мы не хотим крови», — сказал президент.

23 сентября газета «Северный курьер» провела опрос населения. Из 1000 опрошенных 423 человека одобрили указ Ельцина, не одобрил 171 человек, 206 — ничего не знали об указе. Своим президентом Ельцина назвали 937 человек, Руцкого — 56.

23 сентября начался съезд народных депутатов. Обсуждался вопрос, как удержать власть. Раздавались призывы ввести смертную казнь.

У Белого дома непрерывно митинговали, требовали расправы над президентом, кто-то уже вооружился — получил автомат в Белом доме, кто-то намеревался это сделать.

24 сентября администрация президента, правительство предприняли меры, чтобы разоружить боевиков, окруживших Белый дом. Оказалось, не так-то просто это сделать. Только 28 сентября удалось блокировать здание. Впоследствии выяснилось, что среди «защитников» Белого дома оказался отряд из Приднестровья, рижские омоновцы, группа казаков и даже белорусский полковник…

28 сентября московские власти и прокуратура снова попытались добиться, чтобы «защитники» Белого дома разоружились, — тщетно. Вечером у Белого дома скопилось около четырех тысяч демонстрантов. Они напали на оцепление. Милиции удалось оттеснить их на соседние улицы.

29 сентября ночью из Белого дома вышли около четырехсот человек. В их числе были и депутаты, понявшие, что бессмысленно сидеть в четырех стенах. Росло число требований снять блокаду с Белого дома. К этим требованиям присоединился и Верховный Совет Карелии.

1 октября начались переговоры враждующих сторон. В них участвовал святейший патриарх Московский и всея Руси Алексий, досрочно вернувшийся из командировки в Америку. Переговоры шли всю ночь. Стороны условились, что в Белый дом будут даны свет и тепло, а его обитатели будут разоружаться. Свет и тепло дали — разоружения не последовало.

1 октября. Ситуация обострилась до крайности. Но поиски компромисса продолжались. Однако они оказались безрезультатными. Ловлю новости в эфире: у Белого дома много его защитников, митингуют. Старые антипрезидентские и антиправительственные лозунги. На балкон выходят к митингующим депутаты, призывают к борьбе…

…2 октября мне исполнилось 83 года. Сначала я раздумывал, отмечать день рождения или не отмечать. В такое тяжелое, смутное время не до праздников. Но ведь — 83! Мои года, как поется в песне, мое богатство. Единственное. Решил отметить.

Собрались узким кругом своих, близких. Понятно, выпили, закусили чем Бог послал. Разговорились. Беседовали обо всём — и о Москве, где давно нет людям покоя, а теперь назревают чрезвычайные события, и о Петрозаводске, где до сентября всё было нормально, спокойно, а сейчас вот начались трения между Верховным Советом и Советом Министров: камень преткновения — разное отношение к реформе Советов. Конечно, толковали о домашних делах, о повседневных нуждах, трудностях с питанием, о дороговизне.

Наша беседа закончилась, как только «Останкино» начало передавать последние известия. Они не радовали. Несмотря на позднее время, митингующие у Белого дома не унимаются. Настроены воинственно, раздаются ругательства, угрозы в адрес президента и правительства.

Прослушав новости, мы, обеспокоенные и удрученные, разошлись по домам. А на следующий день разразилась гроза.

3 октября около двух часов дня на улицах Москвы появились многолюдные толпы. Часть демонстрантов была вооружена автоматами. Одна из групп ворвалась в здание мэрии и учинила там погром.

Сформировали отряд для штурма «Останкино». Его возглавил генерал Макашов. Он дал охране «Останкино» три минуты на размышление: или заявите о капитуляции, или я начну штурм. Капитуляции не последовало. По приказу Макашова тяжелый грузовик протаранил стену, и захватчики устремились в пролом… Перестал работать первый останкинский канал. По-видимому, все это и дало повод Хасбулатову заявить: «Телецентр взят, Моссовет взят, сегодня к вечеру возьмем Кремль».

Как далеки были от истины эти слова!