Мои Великие старики

– Алексей Владимирович, известен ли вам такой факт: еще в девяностые годы, когда какой-то журнал написал о Баталове, несколько читателей задали вопрос: «А разве он еще жив?» Вас это не шокирует?

С Алексеем Баталовым

– На свете нет ничего однозначного, все имеет оборотную сторону. Главное – все узнать и понять вовремя. Благодаря Меньшову и его фильму «Москва слезам не верит», в котором я участвовал, мое имя было… реанимировано что ли. Слава Господу, кто-то обо мне вспомнил: жив курилка. Я не обижаюсь, ведь актер исчезает не со своей физической смертью, а когда он пропадает из поля зрения зрителя.

– Вы очень рано начали жить взрослой жизнью – чего стоит ваша женитьба, говорят, в очень раннем возрасте. Как это могло быть в коммунистически «нравственные» советские времена?

– Не совсем так. Да, я женился, может, и рановато, но уже учась в институте, мы давно дружили, и в чем-то это был брак патриархальный. А пресса приписала мне то, чего не было. Взрослая жизнь, действительно, началась рано, но виной этому война. И не дай бог нынешним поколениям того, что пережили мы. Во время эвакуации, когда мне было 15 лет, я дебютировал как актер. И там же, в театре, работал помощником рабочего по сцене.

– С кем только не сводила вас судьба! Если судить лишь по одному реестру – литературному, то вы, наверное, общались со всеми самыми знаменитыми писателями и поэтами. Разве что не застали Марину Цветаеву.

– И правда, малость разошлись. Марина Ивановна эвакуировалась в Чистополь, какое-то время жила в Елабуге, где, как известно, самовольно ушла из жизни, и я в это время с родителями оказался в Чистополе. Я был пионером, а у Марины Ивановны сын Георгий тоже был пионерского возраста, и мы могли встретиться. Скажу вам поразительную и страшную деталь – Цветаева предлагала свои услуги в качестве посудомойки именно в том пионерском лагере, в котором я находился.

– Потрясающе!

– А вы знаете, мой актерский диплом – я окончил Школу-студию МХАТ – подписала Ольга Леонардовна Книппер-Чехова. А это уже век XIX.

– Какое напутствие она дала вам при вручении театрального аттестата зрелости?

– Что-то такое классическое. Я помню, она приходила на спектакли, в которых играли моя тетя – знаменитая актриса Ольга Андровская, мой дядя – актер Виктор Станицын, мой отец – Владимир Баталов и моя мама – Нина Ольшевская. И они все бывали у нее по разным актерским делам. Для них, а уж для меня тем более, Ольга Леонардовна, жена Чехова, была легендой, живым памятником. Ведь Чехов умер, трудно вымолвить, в 1904 году. А с его женой, актрисой, мы общались «уже», или можно сказать «еще», в 40-е годы.

– Выходит, что ваша творческая биография обнимает целых три века.

– Выходит! То, почти библейское поколение людей, актеров, нам сегодня понять не только трудно, но и невозможно. Они словно из другого теста сотворены, для них Станиславский был богом, они были невероятно преданы ему и даже соревновались, кто лучше знает его биографию. Константина Сергеевича они звали уменьшительно-ласкательно КС.

– Ничего себе, я-то полагал, что такого рода аббревиатуры – ноу-хау Голливуда, американской прессы: ММ – Мэрилин Монро, ДФК – Джон Фицджеральд Кеннеди, ББ – Брижит Бардо, а Пугачева давно уже АБП, да и президент всего лишь ВВП. Выходит, что и тут по части лингвистики русские – впереди планеты всей. Я теряюсь, о чем вас расспрашивать, – вы жили внутри огромного культурного слоя, кипящего котла, в котором вываривалось вечное. Столько событий! Имен! Трагедий и взлетов! Я знаю, что Андровская дружила с Ангелиной Степановой, женой Александра Фадеева. Представляю, что творилось в культурной Москве, когда объявили о самоубийстве Фадеева.