Мои Великие старики

– Да, Москва гудела, это событие было предметом разговоров долгое время. Интересовались предсмертным письмом, которое, конечно же, было сразу изъято.

– Точное содержание письма стало известно только во времена Горбачева.

– Да, Фадеев писал о многом: о Сталине, о погибших литераторах.

Моя семья ведь тоже пострадала. Мы жили в особом закрытом мире, мы умели говорить глазами, намеками, даже дыханием. И меня этому специально никто не учил, не науськивал. Я и без объяснений знал, что моя бабушка, главврач Владимирской больницы, никогда не была «врагом народа». И дедушка не был, и оба дяди не были. Все они сидели по 58-й статье, но, что бы мне ни пытались вдолбить в школе пионерские и комсомольские начальники, я никого из родни не предал. Один родственник похоронен в общей могиле во Владимире, второй остался на лесоповале под Кандалакшей… Бабушка умерла после войны, отсидев бог знает сколько лет за то, что была дворянкой, кем быть возбранялось…

– Алексей Владимирович, известно, какой фурор произвел на фестивале в Каннах в 58-м году фильм «Летят журавли». Татьяну Самойлову он вознес на мировой кинопьедестал. Но ведь вы тоже участвовали в фильме. Не обидно было, что не вы стали первым?

– Тут неточность. Не Самойлова получила «Золотую пальмовую ветвь», а вся картина Калатозова в целом. Татьяна Самойлова уже позже получила специально для нее отлитую пальмовую веточку. Причем эту награду ей вручали тайно, что называется, без свидетелей. Наши идеологи не могли пережить, что актриса Самойлова стала самой популярной актрисой вражеской, капиталистической страны. «Премию» вручали в Доме кино в присутствии трех-четырех человек, в том числе и меня.

– Невероятно, я не знал об этом!

– Да мало кто об этом знает даже сейчас. Никто этого не помнит, потому что об этом удивительном факте нигде не писали. При вручении, помню, присутствовал французский дипломат.

Что касается, как вы говорите, моих переживаний, то Самойлова, конечно, сыграла блестяще, ее роль была главной. Моя же роль заняла всего 20 минут. Кстати, после работы с Калатозовым и Урусевским в этом фильме я решил учиться на режиссера.

– В Каннах вы бывали тремя годами раньше с фильмом «Большая семья» Иосифа Хейфица, в котором участвовали. Знаменитая лестница[19] уже тогда существовала?

– Да, конечно, лестница, ковер на всю длину, море цветов, музыка, фанфары… Сказка.

– Кого вы запомнили шествующим по этой лестнице славы?

– Жерара Филипа, Рене Клер, Пабло Пикассо и Марка Шагала. Запомнилось, что на Пикассо был какой-то странный сюртук. Кстати, меня вообще не должны были выпускать за границу и близко подпускать к городу Канны. Ведь вся моя семья была «под колпаком», бабушки, дедушки сидели по 58-й статье… Так что на демонстрации «Журавлей…» я не присутствовал. А зачем, видимо, рассуждали в верхах, Самойлова же едет.

– Да и командировочные надо было платить, зачем же разорять Минфин?

– Да, командировочные, но, если вы обедали или ужинали в ресторане за счет организаторов, то деньги вычитались.

– Как вы воспринимаете нынешних молодых кумиров, скажем, Машкова, Маковецкого, Домогарова?

– Что сказать, хорошие актеры.

– А можно сравнить популярность этих звезд и популярность кумиров вашего времени? Скажем, вашу?

– Я не хочу соревноваться. Во-первых, потому, что моя слава – это и слава моей актерской семьи, довольно большой. Во-вторых, нынешняя известность – она делается, это специальная работа. Как это нынче говорят, надо пиариться… В-третьих, возможности для раскрутки актера у нынешнего телевидения огромны. Так что это вещи несравнимые. Но они несравнимы и в другом. Вы знаете, как был любим и популярен, скажем, Петр Алейников, его популярность нынешним актерам даже не снится. Он мог босой пройти по стране, и его узнал бы абсолютно каждый встречный-поперечный, его позвали бы в первый же дом, квартиру, накормили бы и напоили. Он всегда был в окружении истинно любящих его поклонников. Он был невероятно талантлив и невероятно обаятелен.

– А как любили Быкова! Тоже вся страна носила его на руках!