Мой внутренний ребенок хочет убивать осознанно

– Тогда… очевидно, у тебя лично нет никаких проблем с конфиденциальностью.

– Но я не хочу, чтобы другие родители выкладывали в сеть фото моего ребенка.

Лаура попыталась подвести итог:

– Ты хочешь сказать, родители детей, чьи групповые фотографии ты имеешь право выкладывать в сеть, не должны выкладывать групповое фото с твоей дочерью в сеть, куда ты уже давно его выложила?

– Верно. Из-за прав личности.

«Нельзя ли мне ненадолго шлем и копье?» – в ярости, хотя и вежливо, спросил мой внутренний ребенок.

– А если ты просто не пустишь своего ребенка фотографироваться для группового снимка? Тогда ни у кого не будет изображения с ним, – предложил я еще одно решение проблемы.

– Ты знаешь, насколько важны детсадовские фотографии как воспоминания? – возразила Штеффи.

– Хорошо. Похоже, мы и в самом деле должны обсудить эту тему на совете детского сада, – закрыл я вопрос и записал также пожелание Штеффи, прежде чем у меня закружилась голова от этого бесконечного хождения по кругу.

Изначально хорошее настроение группы заметно упало из-за грядущей климатической смерти наших детей, а также опасностей, исходящих от групповых фотографий. Лаура попыталась немножко разрядить атмосферу, выразив веселое пожелание:

– Я желаю, чтобы Губной монстр в подвале был наконец-то пойман.

Во мне пронзительно зазвучал сигнал тревоги.

– Какой Губной монстр? – задала Штеффи вопрос, который и у меня вертелся на языке.

– Ах, Макс утверждает, что в подвале детского сада живет монстр, который откусывает детям губы, если они насвистывают саундтрек «Марко Поло».

Пять женщин разразились громким хохотом. Меня же бросило в холодный пот.

Это была точь-в-точь та самая история, которую буквально несколько часов назад мне рассказал Борис. Только с другого ракурса – с другой стороны подвальной двери. Но песня была та же. И угроза та же. Значит, это сын Лауры Макс насвистывал в подвале детского сада свою песенку, за что Борис на него рявкнул.

– Как твой сын додумался до такой чуши? – поинтересовалась Клаудиа.

– Даже не представляю, – рассмеялась Лаура. – Может, потому, что я ему сказала: если еще раз засвистит эту ужасную песню, я ему рот зашью.

К концу вечера я не добился реабилитации фруктового пюре, но записал на своем листочке более чем достаточно пожеланий, наверняка направленных на то, чтобы хоть немного улучшить мир, в котором жили те, кто их высказал. Пожеланий, которые, правда, рассердили моего внутреннего ребенка в его мире. И которые в моем мире таили в себе угрозу обнаружения Бориса.

Все эти пожелания я бы сначала обсудил с Сашей, до того как они будут озвучены в следующий четверг на заседании совета детского сада. Без последующей групповой вылазки в подвал. Не в последнюю очередь потому, что после этого заседания нам с Сашей предстоит отпилить Борису голову. Чтобы положить ее, упакованную в картонку, на ограду парка возле детского сада. Чтобы спасти наши собственные головы. Разумеется, после этого тепломонтажник спокойно сможет переоснастить подвал углеродно-нейтральным отоплением.

Только прежде надо узнать у Лауры, чтó в точности ее Максу известно о Губном монстре и кому он рассказал об этом.

24. Руководство

Ваш внутренний ребенок хочет, чтобы им руководили. Поэтому рассматривайте желания вашего внутреннего ребенка как желания вашего настоящего ребенка: вы должны признавать их, обсуждать и оценивать. Но будут ли они выполняться, решаете вы как взрослый. Преисполненный любви, осмотрительности и уважения.

Йошка Брайтнер. Внутренний желанный ребенок

Клаудиа, Тина и Беате наконец-то собрались уходить. Тина предложила Штеффи подвезти ее до дома. Когда входная дверь захлопнулась, в квартире остались только Лаура и я. И мой внутренний ребенок.

– Я подумала, может, мы выпьем еще вина, нет? – сказала Лаура с дразнящей улыбкой на губах.

В этот момент информация о Губном монстре была для меня более заманчивой, чем губы Лауры.

– С удовольствием. Не поможешь мне убрать пустые бутылки? – спросил я, скрывая свой интерес.

Лаура взяла пару пустых бутылок из-под радлера, чтобы унести их на кухню.

– Этот Губной монстр – как твой сын додумался до такого? – спросил я как бы между прочим.

– Ах, у него всегда была живая фантазия. – Для Лауры эти россказни, кажется, не имели никакого значения.

– Но то, что монстр живет прямо под детским садом, все же странно, нет? С какого времени он тебе это рассказывает?

– Не могу сказать точно, когда это началось. Может, недели две назад.

– А… был какой-то повод?

– Не то чтобы я знала. Но с тех пор мне, по крайней мере, больше не приходится слушать эту песню из «Марко Поло». А почему ты спрашиваешь? Ты тоже боишься Губного монстра?

– Ну да, я ведь живу в этом доме.