Мой внутренний ребенок хочет убивать осознанно

Я был ошарашен уже тем, что мой внутренний ребенок вообще сумел спланировать два убийства с использованием имеющихся в радиусе двух метров предметов.

«И какой прок нам от информации в радиусе двух дней? Как мы с ее помощью заманим Курта и Бориса в уединенное место?»

«Ну, – заговорил ребенок во мне, – давай посмотрим. Полиция держит Курта за идиота. В его фирме дела идут плохо, но она хорошо застрахована на случай пожара. Он считает, что за его фирмой и за ним наблюдает жаждущая мести большая семья. Его единственный социальный контакт, кроме сестры и Макса, – это его новый лучший друг: ненавистный адвокат».

Так я увидел глазами моего внутреннего ребенка, один за другим, бесчисленные маленькие кусочки пазла, которые, если правильно передвигать их друг относительно друга, складывались в чудесный последовательный план. С помощью многочисленных, по отдельности несущественных обрывков информации, полученной за последние два дня, сложилась цельная картина решения проблемы. Теперь я ясно видел, как сделать так, чтобы Курт и Борис взаимно устранили друг друга незаметно, но убедительно для внешнего мира.

Правда, важной частью плана было то, что сегодня вечером Курт должен отсутствовать в своей фирме. И ради этого мне пришлось сразу после пробежки позвонить Лауре. И вопреки моему желанию попросить ее о свидании. По крайней мере, пока вопреки, ибо к этому моменту я еще не поговорил с Катариной.

40. Мораль

Мораль – это нечто усвоенное с самого раннего детства. Поэтому ваш внутренний ребенок – это своего рода моральная инстанция. Когда вы перепишете догматы веры вашего внутреннего ребенка, изменятся и его моральные представления. А это, в свою очередь, окажет влияние на вашу собственную мораль. Это может причинить немалый дискомфорт. Но оно того стоит.

Йошка Брайтнер. Внутренний желанный ребенок

– То, что Курт и Борис должны взаимно покончить друг с другом, потому что мы больше не хотим убивать, – мне понятно… – Саша всегда все схватывал на лету. – Но зачем еще и поджигать центральный офис Курта?

Я медлил с ответом. Стоя с Сашей в канцелярии детского сада, я сделал глоток превосходного эспрессо, приготовленного в довольно дорогой кофемашине с портафильтром, которая нам досталась вместе с детским садом.

– Потому что я хочу довести Курта до такого отчаяния, что он слепо доверится мне, когда я предложу ему путь решения. И этот путь приведет его прямо к Борису, – объяснил я.

– Поджог как мера по укреплению доверия?

– Конечно. Курт считает, что Хольгерсоны представляют для него угрозу. Из-за этого он и разыскал меня. Так что, если его фирма внезапно загорится, он сразу подумает, что за этим стоят Хольгерсоны.

– Почему ты думаешь, что после поджога Курт не пойдет в полицию, чтобы все рассказать? О Борисе, ухе и Хольгерсонах.

– Во-первых, потому, что месть Борису – это для него все. Он так просто от нее не откажется. Как только он расскажет о Борисе, тот от него ускользнет. Во-вторых, потому, что после первого шока Курт сообразит, что полиция ему все равно не поверит. Курт недофинансирован, но перезастрахован. Значит, полиция прежде всего будет исходить из того, что Курт сам сжег свое обремененное долгами предприятие. Кстати, у меня чисто технический вопрос: можно из стеклянного многоразового кофейного стакана соорудить «коктейль Молотова»?

– Из всего, во что можно налить бензин и что может разбиться при ударе, я могу тебе соорудить «коктейль Молотова». А зачем?

Я положил на письменный стол перед Сашей пакет для завтраков с многоразовым стаканом, который Курт утром оставил в холле.

– Затем, что тогда на одном из «коктейлей Молотова», к несчастью, обнаружатся отпечатки пальцев Курта. Так что полиция изначально не поверит ни единому слову Курта о Хольгерсонах. Связующим звеном между Хольгерсонами и Куртом является одно-единственное ухо. Ухо должно было быть от Бориса, но мы отрезали его у одного из Хольгерсонов, а потом его сожрала кошка. Если Курт захочет именно так рассказать об этом полиции… Ну и пусть! Это ничего не изменит в его ситуации, а только лишит его шансов отомстить Борису.

– Значит, пойти он может только к тебе как к доверенному лицу?

– Курт абсолютный социофоб. У него вообще нет друзей. Единственный человек, который ему может помочь в этой ситуации, за неимением друзей, действительно я. Ведь я уже уполномочен устно как его адвокат. И я – он так считает – у него в руках. Он предполагает, что я помогу ему выбраться из всего этого, чтобы не погибнуть самому. Вот увидишь, когда его фирма заодно с квартирой сгорит, он, рыдая, появится перед моей дверью и будет просить защиты. Ему больше некуда идти.

– Существуют отели.