Мои Воспоминания

Все эти два дня дед не молился. Дети, у которых был свой большой миньян, молились утром и днём и вечером. Молясь, тоже плакали. Отец молился у «столба». Он, который мог быть твёрд и не плакал, произносил слова тихо и душевно, что трогало ещё больше, чем слёзы. Молились в верхнем штибле, в спальне бабушки, и на третий день уже молились внизу, в большой комнате, так как дед не мог вынести, чтобы молились в спальне. Теперь он начал молиться у «столба», но он всё плакал, как дитя и терял сознание, и пришлось его от «столба» забрать.

Пришлось также поискать средство от плача, иначе можно было попросту умереть от горя и страха. Представители городской верхушки пришли навестить сидящих в трауре и велели прислуге поставить большой самовар, и всем стали подавать чай с булочками. С трудом удалось заставить людей выпить чаю. А дед отказался и от чая.

«Я хочу умереть, - твердил он, - хочу быть вместе с Бейле-Раше».

На третью ночь он даже немного поспал, но это был нездоровый сон, и Яшку-доктора не отпускали. Члены семьи, будучи не в силах уснуть, уселись на земле и стали по очереди делиться рассказами о бабушке Бейле-Раше, о её редких достоинствах, о её большом сердце, о её теплоте и самоотверженности по отношению к своим и чужим. Рассказывали, как она всех примиряла.

Была ли свадьба дочери, сына или внука, она сразу же после семи дней пира приглашала парочку к себе, но только каждого из них – в отдельности. Дочери, молодой жене, она долго говорила о том, что муж – это голова дома, он должен зарабатывать на жизнь, воспитывать детей, и о том, что всё достоинство жены – в её муже.

«Ты должна, - обращалась она к дочери или внучке, - не только любить мужа, но и показывать ему свою любовь. Естественно, что тому, кого любишь, доставляешь только удовольствия, а не дай Бог, не огорчаешь. Но он должен видеть и чувствовать, что он тебе дорог, как зеница ока. А если он, не дай Бог, плохо к тебе относится и не проявляет верности, на это ты смотреть не должна, не должна с этим считаться. Он, в конце концов, будет с тобой хорош, каким бы он плохим ни был. Ты также не должна своему мужу противоречить - как сказано в «Поучениях отцов» о том, чтоб не противоречить ближнему, в частности мужу, а тот чтоб отказался противоречить тебе[187]. Если хочешь, чтобы твой муж был тебе всецело предан, ты прежде должна быть всецело преданной ему, и что он скажет – должно быть для тебя свято… Если он говорит, что сейчас ночь, а ты видишь, что день, скажи тоже, что сейчас ночь… Благодаря твоей доброте он в конце концов поймёт свою ошибку и полюбит тебя, как жизнь. С мужем надо говорить мягко, не показывать своего ума, не похваляться им, и он всегда будет говорить, какая ты умная, и ты таки будешь умная. Если ты ему скажешь, как поступить правильно в каком-то деле, а он не послушает и поступит как раз наоборот и глупо, а потом признается тебе, что был неправ – ты не должна показывать, что тебе это приятно и не должна, Боже сохрани, ему досаждать и поедом есть, наоборот – укреплять его, утешать, подбадривать – он сам поймёт, что когда не слушаешься, то потом пожалеешь. Ты должна видеть своего мужа в лучшем свете, восхищаться им, укреплять его. Чтобы вести свои дела, он нуждается в мужестве. И если, не дай Бог, дело идёт плохо и он, не дай Бог, не в состоянии заработать – не должна ты, не дай Бог, сказать ему худого слова. Напротив – утешать и укреплять, в твоих глазах он не должен падать. Потому что, если ты ему, не дай Бог, скажешь худое слова или будешь мучить его - он потеряет мужество, что доведёт до плохой жизни.

Так она говорила с каждой молодой женщиной - дочерью, невесткой или внучкой. При этом просила всегда ей рассказывать, как муж с ней обращается, и если шло не так хорошо, старалась всё смягчить и сгладить.

С мужчинами после свадьбы она говорила по-другому – о том, что женой они должны дорожить, «как зеницей ока» - всегда помнить, что во время беременности и родов она, бедняга, испытывает такие страдания, каких мужчины себе не могут представить.

«Ты устраиваешь обрезание, становишься отцом – без ожиданий, без мучений, зато чего это стоит жене? А потом, когда она кормит ребёнка, то сколько не спит ночей? Ведь всё на ней! Ты идёшь на улицу, в магазин, разговариваешь с людьми, посещаешь бет-ха-мидраш, молишься и занимаешься, говоришь и проводишь время, а жена сидит, привязанная, в доме, возле ребёнка. Ребёнок сосёт её кровь, мозг из костей, а если, не дай Бог, дитя заболеет, сколько ей это стоит здоровья? Она не ест, не пьёт и не спит. Хотя даже и тебе это стоит здоровья, но как это можно сравнить с её страданиями? Ты встал и пошёл. А если, с божьей помощью, есть несколько детей? Что тогда будет с женой? Не достаточно любить жену, о ней надо заботиться, дорожить ею. Только, когда ты предан жене – жизнь сладка.

И обоим вместе она говорила, что в доме должно быть спокойно, что дети никогда не должны замечать никакой войны между мужем и женой. Боже сохрани! Это портит характер детей, а заодно они перестанут слушаться старших и с ними считаться.