Мои воспоминания. Том 1. 1813-1842 гг.

Воспитанники института участвовали в первый раз в разводе 28 января в день празднования рождения Великого Князя Михаила Павловича. Император Николай желал сделать ему этот подарок. Великий Князь, приехавший на развод по обыкновению ранее Государя, сейчас же заметил «новобранцев». Подойдя к ним, назвал их семинаристами, осмат ривал их одежду и заставлял делать разные ружейные приемы; тем и другим остался очень доволен; действительно, одевали воспитанников в институте лучше, чем в других учебных заведениях. Великий Князь говорил, что он полагал, что эти «семинаристы» знают только по-латыни, а этого языка вовсе не преподавали в институте, удивлялся, кто бы мог их так хорошо образовать во фронтовом отношении, и потом сказал, что так как Лермантов его ученик по служению в гвардии, которою командовал Великий Князь, то он приписывает частью себе хорошее фронтовое образование воспитанников института. Увидев Базена, он похвалил ему воспитанников и сказал, что назвал их «семинаристами» потому, что дядю своего герцога Александра Виртембергского называет Le Grand Pontife[26], а следовательно, учащиеся в его ведомстве «семинаристы». На это мы сделали тогда замечание, что Базен значит должен быть назван кардиналом.

Фронтовые офицеры при исполнении служебных обязанностей и при встрече с начальством должны были иметь треугольные шляпы поперек головы, что тогда называлось «по форме». Адъютанты же и все нефронтовые офицеры, и в том числе инженеры путей сообщения, должны были постоянно носить шляпы вдоль головы, что называлось тогда «с поля». Базен до этого развода, конечно, носил всегда шляпу «с поля», но в начале развода Великий Князь прислал ему сказать, чтобы он ее надел «по форме». У Базена {голова} была продолговатая; шляпа вследствие этого не держалась на голове; ему пришлось в первый раз от роду маршировать на фланге воспитанников института, поддерживая беспрерывно падавшую с его головы шляпу.

Это не помешало Базену в весьма красноречивой речи, сказанной им при торжественном публичном экзамене 7 мая 1830 г., выразить, с каким удовольствием принято было введение ружей в институте, как весьма хорошая гимнастика и как занятие, могущее быть полезным для воспитанников, так как, судя по-прежнему, многие из них впоследствии посвятят себя военной службе. Всего же более Базен в речи своей придавал цену этому нововведению, потому что оно дало возможность воспитанникам института вместе с прочими воспитанниками военно-учебных заведений каждую неделю лицезреть их Государя, о котором, как он выразился, «с большей справедливостью можно сказать, что „в его владениях солнце никогда не заходит“».

Император Николай, <а затем> и Великий Князь Михаил Павлович очень не любили инженеров путей сообщения, а вследствие этого и заведение, служившее их рассадником. Эта нелюбовь основывалась на том мнении, что из института выходят ученые, следовательно, вольнодумцы. Была еще и другая причина их нерасположения к институту. В 1819 г. было учреждено главное инженерное училище и главным начальником его был назначен главный инспектор по инженерной части, Великий Князь Николай Павлович{343}, по вступлении которого на престол это звание перешло к Великому Князю Михаилу Павловичу. При всем видимом их нерасположении к ученым им было однако же очень досадно, что главное инженерное училище, по преподаванию в нем наук, стояло постоянно ниже института. Сверх того, в то время институт был единственное заведение, образованное вполне на военную ногу и не подчиненное Великому Князю Михаилу Павловичу. <Конечно, в моих воспоминаниях не место объяснять в подробности взгляд Императора Николая на учение и причины его породившие, но не могу не оговориться, что в Великом Князе Михаиле Павловиче эта нелюбовь к ученым была напускная. Он сам говорил, что много читал и знал; а только как первый подданный своего брата во всем следовал его указаниям и, надо сознаться, роль свою разыгрывал превосходно.>

При преобразовании института в 1830 г. постановлено было, что один высший класс воспитанников сохраняет название портупей-прапорщичьего, остальные же три класса названы кадетскими; но в новом положении института не было сказано, чтобы в нем дозволялись телес ные наказания. Шефлер, принимая в соображение, что кадет во всех кадетских корпусах секут розгами, и привыкнув к этой операции в Военно-строительном училище, в феврале 1830 г. высек, не знаю за какую вину, четырех кадет 2-й роты из числа воспитанников, поступивших в институт из Военно-строительного училища. В это время все портупей-прапорщики были из числа воспитанников прежнего института, так как все воспитанники училища, которые могли бы поступить в портупей-прапорщичий класс, были до присоединения к нему училища выпущены на службу прапорщиками в Строительный отряд.