Мой воздушный шар

– Просто человек. Которому не безразлично. Меня зовут тетя Лена. Я помогаю тем, кто в беде, – погладила психолог девочку по голове.

Что-то знакомое, что-то из далекого детства всколыхнулось в сердце, но тут же исчезло. Алина отвернулась от незнакомки.

– Будем знакомы, – продолжала психолог. – Если ты не против, мы составим тебе компанию и немного поболтаем. Мне кажется, тебе здесь жутковато одной?

– Одной?.. Уйдите.

– Давай договоримся. Если три раза ты попросишь нас уйти – то мы уйдем, обещаю. Первый раз не в счет, хорошо? – улыбнулась психолог.

– Уйдите, – повторила Алина.

– Ну ладно, пусть это будет первый. Но мы уйдем на третий.

– А почему «тридцать»?

Не сразу поняв вопрос девочки, Елена Витальевна проследила за ее взглядом и догадалась, что та имеет в виду необычный серебряный кулон на ее шее. Психолог улыбнулась, отмечая про себя, что к Алине, кажется, возвращается жизнь

– Это не тридцать, – ответила она, показывая свой кулон Алине. – Это один очень важный знак. Ты знаешь что-нибудь об этом?

Та покачала головой.

– Это очень древний знак. Это рождение, жизнь и смерть в одном знаке – когда не существует времени. Как день и ночь…

– Я больше люблю ночь.

– Почему? – искренне огорчилась Елена Витальевна.

– Мне ночью лучше.

Как еще Алина могла бы сейчас объяснить свою тягу к темноте и тишине? – единственному времени, когда ее никто не беспокоил. Как можно было рассказать об этом в двух словах? Но психолог интуитивно поняла ее.

– Но ты знаешь, что когда-то ночи и дня не было? – попыталась потянуть разговор Елена Витальевна.

– А как?

– Был свет…

– Свет?

– Да. У тебя осталось две попытки, чтобы я ушла… Хорошо. Тогда слушай. Когда-то давно жили на земле брат с сестрой… Это такая легенда, про этот знак, но ты первая спросила. Они не были простыми людьми – они были детьми Солнца на земле. Но однажды произошло несчастье и сына бога Солнца не стало.

– Умер?

– Нет, не умер. Его не стало. Я попробую тебе объяснить. Уверена, что ты поймешь.

– Я это знаю.

Елена Витальевна кивнула и продолжила.

– Когда его не стало, сестра начала плакать – и без конца плакала…

– Ну, как моя, – заметила Алина; психолог нахмурилась, но решила разобраться с этим чуть позже.

– …тогда бог Солнца ее спросил, почему она не может перестать плакать, ведь ее брат не умер – его просто не стало. А та ответила, что плачет не потому, что его не стало, а потому – что это было сегодня. Ведь ночи еще не было, а значит – не было ни вчера, ни сегодня, – психолог продолжала ласково гладить Алину. – И тогда бог Солнца создал ночь, чтобы она высушила слезы всех тех, кто плачет, а новый день принес бы им радость… Скажи, когда ты просыпаешься по утрам – тебе бывает радостно?

– Нет, – покачала головой Алина.

– Почему?

– Мне нечего здесь делать. Меня зовут домой.

– Кто?

Хаюмов торопливо вошел с чаем.

– Вы не поймете, – коротко ответила Алина.

– С чего ты взяла? – протянула Елена Витальевна чашку девочке. – Вот, выпей…

– Вы во все это верите? Что нет смерти? Или это – так?

– Как это – так?

– Я не знаю, как объяснить.

– Кто тебя зовет? Нарисуй, – предложила психолог. – Давай! – она протянула ей со стола школьную тетрадь и ручку.

Алина вырвала листок и что-то нарисовала. Потом показала – женщину с длинными волосами и кулоном на шее.

– Это я? – догадаться было несложно.

– Да, но это еще не все.

Алина взяла обратно листок и продолжила рисунок.

– Я вижу, тебе немного лучше? – спросил у нее Хаюмов. – Ты меня помнишь? Пей чай, он согреет.

Алина протянула листок психологу. На нем рядом появился мужчина с закрашенным лицом.

– А это кто? – обеспокоенно приглядывалась к рисунку Елена Витальевна. – И почему у него лица нет?

– Он раньше говорил гадости, а теперь молчит, – объяснила Алина. – Вы приготовились увидеть?

– Увидеть что? – не понял Хаюмов, чувствуя что-то нехорошее в новой интонации девочки.

– Того, кто зовет тебя? – догадалась психолог.

Алина потянулась за своим телефоном, навела его на женщину и сделала снимок.

– Готовы? – еще раз спросила она, прижимая телефон к груди.

– Да, показывай.

Алина протянула телефон. Елена Витальевна закрыла рот руками, чтобы не вскрикнуть, и протянула телефон следователю. Хаюмов не поверил своим глазам. На снимке за спиной психолога стоял отец Алины.

– Как ты это сделала? – пытался Хаюмов понять то, что увидел. – Какой-то фокус?

– Я ничего не делала, – ухмыльнулась девочка. – Вы можете посмотреть другие. Там есть даже, где мы все вместе. Я часто смотрю перед сном, сравниваю со старыми.

Не совсем еще понимая, о чем она говорит, Хаюмов принялся листать снимки и почти на каждом видел то, что его глаза отказывались видеть. А точнее – не «то», а «кого». На фокусы это не было похоже. Его обманывали либо глаза – либо ум.

– Моя семья меня зовет, мне нечего больше делать здесь, – прошептала Алина. – Теперь вы мне верите?

– Ты с кем-то об этом разговаривала? – спросила психолог.

– С кем?

– Со своей тетей, например.

– Она не поняла бы. Никто бы не понял.

– Алина, а он сейчас здесь? – все еще чувствуя себя не в своей тарелке, осторожно переспросила Елена Витальевна.