Мой воздушный шар

Что может быть хуже, чем оказаться в ночном кошмаре, в реальность которого ты без сомнения веришь и не подозреваешь, что это фантазия, что из нее можно выйти, что это не происходит в твоей действительной жизни. А все же есть кое-что пострашнее, и это – вовсе не кошмар, а хороший сон, долгий-долгий, как целая жизнь, в которой все замечательно, все удалось, ты преуспел и много достиг, вокруг радужные пони и солнечные зайчики, может быть даже – дорогие машины и особняки, и ты веришь в них, и вдруг – просыпаешься, и ничего нет. Вообще. Сколько сил и времени было потрачено, сколько стараний и усилий, сколько всего сделано – и это приснилось, не было настоящим, а ты лежишь в постели, один, и у тебя нет ничего. И хорошо, если ты еще молод или хотя бы не стар, и есть силы и время успеть хоть что-то по-настоящему, а пока – все, что казалось таким важным, ушло от тебя тенью, сумерками, призраками, фальшивкой.

Но и это не самое страшное, есть кое-что похуже – это проснуться и вдруг понять, что ты все еще спишь, что проснулся не в реальность, а в следующий сон. Проснуться из него – а потом понять, что и это опять сон, и один сон за другим, и ты не можешь остановить их. Вот от чего волосы могут поседеть за одну ночь. А главный ужас начнется, когда ты, осознав, что живешь в веренице снов, что ты лишь переходишь из одного в другой – опустишь руки, решишь так все и оставить, решишь спать дальше и больше не будешь пытаться проснуться по-настоящему. Вот – настоящий ужас, который невидимо рядом, вот – чего стоит бояться.

Наталья Петровна уже много лет видела мир через окошечко своего киоска. И ей казалось, что жизнь тоже смотрит на нее сверху через маленькое окошечко – как бы чуть-чуть смотрит, даже не вполсилы, не взаправду. Почему мы забыли упомянуть про Наталью Петровну в самом начале? Потому что все про нее забыли, не мы одни, и она сама забыла про себя – вот только окошечко и кусочек окружающего мира оказались правдой. Там было движение, шла какая-то жизнь, эта жизнь просовывала в окошечко деньги, просила что-то продать.

Когда-то веселая Наташка была первой девицей, смотрите-завидуйте. В какой момент все сорвалось? В какой момент все отвернулись? Муж исчез, сын сел на иглу и не показывался на глаза. В какой момент Наташку накрыло черной простыней, скрутило по рукам и ногам, что не пошевелиться, не вздохнуть, в какой момент ушла жизнь?

Эй, автор, перелогинься, мы хотим позитивных историй!

И они есть у нас. В окошко просунули замусоленную тысячную купюру. Наталья Петровна продала пачку сигарет. Покрутила купюру в руках: «Московская-Петропавловская, полседьмого, красная кепка». Надпись показалась ей запиской из другой вселенной, в которой кто-то жил, чем-то был занят, что-то планировал, на что-то рассчитывал. Перед окошком появился мужчина, протянул пятитысячную купюру, купил какую-то мелочь, знаем – просто хотел разменять. Наталья Петровна проверила водяные знаки и дала сдачу. Мятую и затертую тысячу отдала вместе с ней – такие купюры она не любила и старалась в первую очередь сдать.

Мужчина вернулся через минуту.

– Женщина, извините, а откуда у вас эта купюра?

Красная кепка держал в руках тяжелую сумку. Кто бы знал, сколько в ней пятитысячных – но никто не знает и знать не должен. Он обнальщик, высочайшего класса. Сколько денег прошло через его руки – годовой бюджет города он пересчитал вручную наличными. Сам мэр бы ахнул – но город не знает и не должен знать, потому что он профи. На лезвии бритвы: пропади такая сумочка, и Красная кепка будет плавать в городском пруду. Но ни разу ни одна не пропала – и Кепка живет на широкую ногу. Сегодня полседьмого на перекрестке Московской и Петропавловской он должен передать сумку, но время шесть, а он держит в руках купюру и не верит своим глазам: «Московская – Петропавловская, полседьмого, красная кепка». Ангел-хранитель предупреждает Кепку – не ходи на встречу, беги, держи сумку крепче.

Не добившись ничего от продавщицы, Кепка пошагал по Московской прочь, обогнав Торпеду (как будто знакомое лицо, где я его видел? какой маленький город). На перекрестке с Петрозаводской Кепка совсем разнервничался и остановился закурить. Дрожащими руками он зажег спичку.

В это время Торпеда, не найдя свою купюру с утренней записью, все же вспомнил адрес встречи: Московская – Петрозаводская, и в полной уверенности шагал к назначенному месту. Его обогнал человек в красной кепке (так-так, Петя, погляди-ка, кто это?) и остановился на обговоренном перекрестке. Закурил и, видимо, стал ждать. Торпеда неспеша подходил к нему к нему, когда у него зазвонил телефон.

– Алло, Петя, ну что у тебя, как встреча?

– Ты мне чего названиваешь? Сказал же – сообщу по факту. Вижу его, сейчас все будет в лучшем виде.

– Молоток, Петян. Запиши еще один адресок, очень важный.

– И куда мне, по-твоему, его записать?

Петя порылся по карманам и достал карандаш и сторублевую купюру.

– Диктуй.