Мой воздушный шар

– Он точно снижается, – ответил ему Игорь.

– А почему гула нет?

– Так двигатели не работают.

– Он реально падает!

Самолёт беззвучно пролетел над ними, совершенно очевидно снижаясь. Огни не горели, шасси было убрано.

– Он сейчас упадёт! Я вам точно говорю!

– Да это что за, мать моя, происходит? Что за …! Это может быть вообще взаправду?

Не прошло и пяти минут, как самолёт рухнул в лес. Раздался оглушительный взрыв, мужчины пригнулись к земле. Не дальше, чем в нескольких километрах, стал подниматься густой чёрный столб дыма. Очень скоро потянуло керосином и гарью. Попутчики переглядывались. Происходило что-то совсем из ряда вон выходящее. Тагир поймал себя на том, что скрипит зубами. Дальнобойщик так и стоял, полусогнувшись. Казалось, только мотострелку удавалось сохранить хладнокровие, но и он не знал, что теперь делать.

– Так, мужики, – скомандовал, наконец, Иван на правах старшего. – Мы тут все в армии служили, а значит разберёмся. Давайте-ка вот что – мне одному кажется, что надо уходить отсюда, как можно скорее, или вы тоже так думаете?

– Куда? Зачем? – не понял Игорь.

– Не куда, а откуда. Ты здесь что-то ждать собрался? Связи нет, ничего нет. Подождём, пока ещё что-нибудь нам на головы свалится? Или пока ещё что-нибудь пропадёт?

Иван начинал чувствовать, какой дымок на них натягивало, и ему этот запах не нравился.

– Нет, стойте, – засомневался Тагир. – Надо, наверное, быть на месте и подождать помощи. Вдруг всё-таки нас будут искать, а мы ушли, вот и всё.

– От кого ты ждать помощи собрался, ветеринар? – дальнобойщик взял его за плечо и слегка встряхнул. – Мне кажется, что в первую очередь будут искать всех остальных, а не тебя. Мы же на рельсах стоим. Рельсы на станцию ведут. Мы быстрей до какой-нибудь станции дойдём. Если по рельсам идти – точно не заблудимся, ведь не могут же ещё рельсы кончиться. Я тут оставаться не собираюсь. На станции свяжемся с кем-нибудь.

– Я уже ни в чём не уверен, – засомневался Тагир. – Я лучше тут останусь.

– С ума сошёл? А ты, Игорь?

– Не знаю. Наверно, лучше пойти по рельсам. Может, найдём хотя бы место, где телефоны ловят. Пойдём вместе, Тагир. Один что ли останешься?

– Я лучше спать лягу. Вдруг мне всё это снится. Я проснусь и дальше поеду.

– Давай я тебе ещё одну затрещину дам, чтобы не сомневался.

– Я пошёл.

Тагир вернулся в поезд.

– Здесь его оставим? – растерянно спросил у Ивана солдат.

– Я не знаю. Ну не потащим же на себе. Хочет – пускай остаётся. Я желания оставаться больше не имею.

Иван был полон решимости уходить.

– Давай закурим сначала, – остановил его Игорь.

– Ладно, давай.

– Я однажды фуру из Германии гнал, – прикуривая сигарету, заговорил Иван, которому всегда становилось не по себе от тишины. – Что меня там больше всего удивило – это то, что у них всё по инструкции. Не положено, к примеру, самолёту по инструкции падать – ни за что не упадёт. И вот я, слушай, в мотеле остановился. А мотель у них так называется, потому что мотаешься-мотаешься, устанешь, как пёс, потому и «мотель». Но всё чисто, аккуратно. Смотрю – тапки в номере стоят, войлочные, хорошие. А у меня дрань с собой была – я и поменял. Выезжать стал – мне их портье говорит, мол, тапки-то, тапки, «сникерс» – это у них так тапки называются. Мол, где они? А на стене список висит – что должно быть в номере. Я его подвожу. «Вот, – говорю, – читай инструкцию, лэзен, лэзен. Тапкен – айнс. Тапкен ист? Ист! Какие – не написано. Гудбай». И пока он стоял, в инструкцию тупил – я исчезаю в закате. То есть в рассвете. На их же инструкции его и поймал. Долго потом носил тапки, хорошие… Ну всё, пошли.

Бросив «бычки», мужчины пошли вперёд по рельсам.

– Эй, подождите!

С поезда спрыгнул Тагир и зашагал к ним. В охапке он держал несколько тёплых курток.

– Передумал? А это откуда?

– Нашёл, на время, нам нужнее, – догнал их калмык. – Ближайшая остановка через три часа. Так что, если мелких станций по пути нет, то нам до утра брести. Я ещё пакет с перекусом захватил.

– Это похоже на мародёрство, – недоверчиво возразил Игорь.

– Ничего страшного, – отозвался Иван, – нам это, правда, больше понадобится. Ещё бы фонарик.

– Не взял. У меня заряд на телефоне есть, нам хватит, будем светить. Но я надеюсь, что мы до вечера куда-нибудь придём. Не хотелось бы в лесу заночевать.

– Зато, я вижу, ты сапоги присмотрел, – показал Игорь на новую обувь калмыка.

– Я верну.

– Пойдёмте, мужики, чего стоять? – поторопил Иван. – Чувствуете, гарь всё сильнее? Пожар в лесу начинается. Надо поспешить.

С трудом веря в реальность происходящего, мужчины зашагали по путям. Дорога уходила влево, огибая холмы. Лес был настолько густым, что солнце проникало всего на несколько метров вглубь, а дальше начиналась такая тёмная чаща, что Игорь предпочёл бы в неё не вглядываться, и, перешагивая через шпалы, стал считать стометровые пикеты.

– Был однажды случай, – заговорил Иван, решив выбить клин клином и подбодрить спутников, – в тридцатых годах в Канаде стояла деревня, в которой жили больше двух тысяч человек. Забыл, как они там называются, местные жители…