Читаем Мой взгляд на будущее мира полностью

О: Это естественное следствие того, как функционирует американская капиталистическая система. Европейская капиталистическая система работает иначе, поскольку европейцы сделали выбор в пользу социальной экономики — больше социальной защищенности и, как следствие, меньше динамизма. У британцев бесплатное здравоохранение. Даже немцы, которые сумели построить сильную экономику, имеют очень развитую систему медицинского страхования, помощи безработным и т. д. Я не считаю европейцев такими же конкурентоспособными, как американцы. Таким образом, американская система иногда движется в неправильном направлении, доходит до крайности, обрушивается, а потом восстанавливается. Альтернатива — это европейская система, которая не доходит до крайностей, но при этом проигрывает в конкурентоспособности.

В: Сегодня некоторые экономисты ставят под вопрос целесообразность капиталистической системы в целом. Они указывают на то, что экономические циклы становятся все короче, рецессии все глубже. По их мнению, это свидетельствует о том, что система нуждается в фундаментальной перестройке. Например, американская экономика так и не сумела полностью восстановиться за пять лет, прошедшие после финансового кризиса, и это один из самых длительных экономических спадов на нашей памяти.

О: Я не могу дать каких-либо конкретных рекомендаций в отношении американской системы. Но не думаю, что большинство американцев поддержат создание такого же государства всеобщего благосостояния, какое построили у себя британцы. Те говорят: «Не можете преуспеть в жизни сами? Вот вам жилье, вот вам бесплатное медицинское обслуживание, вот вам льготы на обучение в университете, и т. д.». Однако эта альтернативная система не позволила британцам добиться блестящих результатов. Но и отказаться от нее они пока не могут.

В: Исходя из того, что доллар США в обозримом будущем будет оставаться мировой резервной валютой, не опасаясь посягательств со стороны китайского юаня, какова должна быть стратегия Сингапура в отношении инвестирования своих резервов?

О: Я бы держал наши резервы в долларах США. И, если спрос на ресурсы будет оставаться высоким, частично в австралийских долларах. До тех пор пока растущая экономика Китая будет потреблять огромное количество ресурсов — железа, угля и т. д., австралийский доллар будет укрепляться, поскольку у Австралии огромные территории, изобилие природных богатств и небольшое население. Какие еще страны имеют ресурсы, которые могут потребоваться Китаю? Например, Бразилия, крупнейший в мире производитель сои. Китаю нужно столько сои, что китайцы сами поехали в Бразилию договариваться о ее поставках. Но поскольку у бразильцев нет выхода к тихоокеанскому побережью, китайцы договорились, что соя будет транспортироваться через Колумбию на побережье, а затем в Китай. Они предпочли не использовать Панамский канал, который в значительной степени контролируется американцами. Таким образом, Китай будет самым крупным потребителем ресурсов в течение следующих нескольких десятилетий. У него огромное население, а доходы на душу населения по-прежнему остаются очень низкими, поэтому ему есть, куда расти. Да, у Китая есть обширные пустующие земли в Синьцзяне и на Тибете, но бо́льшая часть этих земель не пригодна для земледелия. Другими словами, Китай не сможет самостоятельно обеспечивать себя всеми необходимыми ресурсами, поэтому ему придется закупать их.

В: Переходя к вопросу о регулировании движения капитала: что вы думаете по этому поводу?

О: Для такой маленькой страны, как Сингапур, чем меньше регулирования, тем лучше. Но при этом мы должны поддерживать наши золотовалютные резервы на высоком уровне на тот случай, если кто-то вдруг попытается атаковать нашу валюту в духе Джорджа Сороса. Возможно, Сорос не предпринимал атак на нашу валюту как раз по этой причине: он знал, что у нас большие резервы, поэтому он может проиграть сражение.

В: Но почему вы считаете, что более свободная система благоприятна для такой небольшой страны, как Сингапур? Разве не существует опасность того, что массивный приток капитала сокрушит нашу экономику?

О: Массивный приток капитала не может сокрушить экономику. Желание людей вкладывать деньги в наши компании и недвижимость свидетельствует о том, что нам доверяют.

В: А как насчет риска возникновения пузыря активов?

О: Да, люди могут потерять деньги, если зайдут слишком далеко, особенно если большинство из них будут покупать собственность не для того, чтобы владеть ею, а чтобы заработать на приросте капитала.

В: Значит, это будет самокорректирующийся механизм?

О: В долгосрочной перспективе, да. Хотя он может давать сбои.

В: Но не может ли это привести к серьезной политической дестабилизации в краткосрочной перспективе?

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное