Мой взгляд на любовь

— О, а вот и Джош, — говорит она, снова вытирая глаза.

— Я действительно должна идти, — говорю, глядя на свои часы. — Сара, надеюсь, скоро вам станет лучше.

Она кивает, когда мы встаем.

— Большое спасибо, Эмерсон. Было очень мило с твоей стороны остаться и выслушать меня.

Сара ведет меня обратно на кухню. Когда мы заходим, мужчина со стуком бросает сложенную газету на кухонный стол, что заставляет меня остановиться. У меня пересыхает во рту, когда он поворачивается к нам. Не в состоянии двигаться и ясно мыслить, я нагло разглядываю незнакомца.

Он высокий, может быть, шесть футов и два или три дюйма (187-190 см), с широкими плечами и сильным натренированным телом. У него русые волосы, стянутые в короткий хвост, и легкая щетина на красивом лице. Все, о чем я могу думать, это что он слишком красив, чтобы быть реальным.

— Дорогой, — с теплотой спрашивает Сара. — Как ты?

Он размахивает перед собой связкой ключей.

— Мама, дверь была не закрыта.

Она поворачивается ко мне.

— Это мой сын, Джош. Он немного помешан на домашней безопасности.

Джош закатывает глаза, и на его лице появляется потрясающая улыбка, но потом он странно смотрит на меня, как будто смущен моей внешностью.

— Я как раз рассказывала Эмерсон, какой ты хороший сын и как заботишься о своей любимой маме.

Он улыбается и смотрит на меня, протягивая руку.

— Рад знакомству, Эмерсон.

Я делаю неуверенный шаг вперед и пожимаю ему руку.

— Приятно познакомиться, Джош, — я горжусь тем, что мой голос звучит нормально и ровно.

Когда он отпускает мою руку, я понимаю, что он держал ее слишком долго, или, скорее всего это я держалась за него. В любом случае, это было странно, и мои щеки горят. Мне показалось, что, возможно, на моем лице немного муки или пищевого красителя, поэтому он с интересом смотрел на меня.

— Эмерсон привезла кексы для моего послеобеденного чая, и была очень любезна, чтобы остаться и составить мне компанию, — говорит Сара. — Боюсь, она приехала, когда у меня была вечеринка жалости.

— Ну, надеюсь, еще осталось немного кексов, — говорит Джош. — Я голоден.

— Держи свои жадные руки подальше от них, — говорит она легким, но непреклонным тоном. — Они для моих гостей.

Она поворачивается ко мне и спрашивает:

— Тебе нравится искусство, Эмерсон?

Из всех вопросов в мире, она спросила именно о том, что вызывает неудобство.

— Я… хм… ну, когда-то я этим занималась.

— Мой Джош проводит занятия по арт-терапии (прим: направление в психотерапии и психологической коррекции, основанное на применении для терапии искусства и творчества) в среду и четверг по вечерам в галерее, которая находится на той же улице, где и твоя работа. Ты должна знать.

Я вздрагиваю и очень надеюсь, что это не слишком очевидно.

— Ох, ничего себе, — говорю я неловко. — Это звучит… замечательно.

— Он удивительный художник, — продолжает она. — Он получал награды и выставлял свои работы в некоторых крупных галереях по всей стране.

— Поздравляю, — говорю Джошу, который пожимает плечами, но дарит мне еще одну из своих мегаваттных улыбок. Он великолепный, работающий художник, который заботится о своей скорбящей матери. Мне нужно отойти подальше, пока мои и без того неуместные мысли не причинили ему реального вреда.

— Заходи как-нибудь в галерею. В среду и четверг в семь вечера, — говорит он, пронзая меня взглядом. — Мои занятия спокойные и приятные, и мне нравится думать, что мои ученики наслаждаются ими.

— Ладно. Конечно. Удачи, — говорю я, прежде чем повернуться к его матери. — До свидания, миссис Холланд. То есть Сара.

— Еще раз спасибо за беседу, Эмерсон, — отвечает она с теплой улыбкой, и выглядит намного спокойнее.

Мое сердце пропускает удар, когда Джош переводит взгляд на меня.

— Было очень приятно познакомиться, — говорит он. — Я провожу тебя.

Когда мы подходим к входной двери, я с болью осознаю, что он позади меня. Кажется, одна из моих ног длиннее другой. Как настоящий джентльмен, Джош проходит вперед и открывает дверь.

— Эй, Эмерсон, — говорит он, а я все еще стою на месте из-за его изумрудного взгляда. — Спасибо.

— За что?

— За то, что ты была здесь ради мамы, когда было необязательно.

— Это не проблема, — с улыбкой я помахала рукой, перед тем как уйти.

На слегка заросшей дорожке, ведущей к главным воротам, я замечаю небольшой и идеально ровный камешек, который выглядит совершенно неуместным. Нерешительно я наклоняюсь, поднимаю его и пробегаюсь по нему большим пальцем. Практически сразу на меня нахлынули детские воспоминания, которые я до сих пор успешно блокировала. Я перехожу на легкий бег, и попадаю в приятный пустынный парк, где падаю на качели. Независимо от того, как сильно я пытаюсь забыть прошлое, воспоминания приходят слишком быстро и ясно. Закрыв глаза и сжимая цепи на качелях, я сдаюсь, когда защитная стена ломается, и ко мне возвращаются воспоминания о моих первых восемнадцати годах жизни.

Глава 2

Прошлое.

10 лет.