Мой XX век: счастье быть самим собой

Недобросовестная критика в «Вопросах литературы» и «Литературной газете» моих книг «Судьба художника» и «Восхождение» – это частичка групповой литературной борьбы, которая явно или завуалированно ведется уже много лет на страницах упомянутых выше периодических изданий. Вся эта набравшая ныне силу кампания – очередной тур акций против патриотического, истинно партийного направления в нашей отечественной литературе. Преследовались и преследуются те писатели, в творчестве которых проявляются определенные интересы к проблемам России, русской нации, национальных отношений, русского национального характера. Разумеется, не все писатели успешно справлялись с поставленными перед собой задачами. Но всеми их помыслами двигал и двигает честный, искренний, жизнеутверждающий интерес к родной истории, культуре и искусству, их творчество пронизано светлым и целомудренным советским патриотизмом. А кое-кто «греет» на этом руки, что не трудно доказать, проанализировав содержание иных статей в «Литературной газете» и «Вопросах литературы».

Как и всякая кампания, эта (она направлена, конечно, не только против меня) также преследует практические цели: скомпрометировать писателя-патриота, вызвать к нему и его произведениям недоверие со стороны читателей и издателей. И эта цель уже достигнута: издатели меняют отношение к моим рукописям, возвращают мне их – плод моего многолетнего труда.

Горько и тяжко сознавать, что в родной стране можешь оказаться выброшенным за борт литературы, будучи автором многих книг. И делается это группкой людей, коим дано право вершить писательские судьбы по своему усмотрению, распаленному не лучшими побуждениями.

Дорогой Константин Устинович! Понимаю, что Вы обременены весьма трудными и важными партийно-государственными делами. Но в писательской среде утвердилось о Вас мнение, как о человеке, который вникает во все вопросы нашей жизни, в том числе и в литературные. И в данном случае дело не столько в моей личной писательской судьбе, сколько в положении нашей литературной критики в целом.

Заверяю Вас, Константин Устинович, что, как коммунист и литератор, я готов делать все возможное на пользу нашему общему делу.

Хочется работать в деловой, действительно творческой обстановке, в обстановке принципиальной критики и самокритики, доверия и единодушия.

С глубоким уважением

12 марта 1984 года. Виктор Петелин».

После этого меня вызвали в отдел культуры ЦК КПСС, куда мое письмо Черненко было направлено для ответа по существу. Приняли меня заведующий сектором Виктор Александрович Степанов, в прошлом моряк, член Союза писателей СССР, и Геннадий Сидорович Гоц, в недалеком прошлом крупный издательский работник, тоже член Союза писателей. Два умных, талантливых человека (ЦК КПСС умел привлекать в свои ряды таких людей!) тепло приняли меня, успокоили, что в обиду не дадут.

– А что вы хотите, Виктор Васильевич, – говорил Виктор Александрович, – идет литературная борьба, вы какое-то время оказались в ее эпицентре, на такой высокой партийной должности, вы отовсюду стали видны, вот и целят по таким, как вы.

– Ну а сколько же можно молчать... Главное-то, я не могу ответить своим недругам, не могу защитить свои позиции, просто слова не дают в возникшем разговоре, получается движение в одну сторону, а жизнь, в том числе и литературная, должна напоминать броуновское движение...

– А что вы хотите? Чтобы мы приказали печатать вас? Так знаете, какой поднимется гвалт, тут же сообщат на Запад, коммунистические партии Запада начнут кричать о свободе слова и мнений.

– Значит, что же получается! Они могут обвинить меня чуть ли не в плагиате, а я не могу ответить на эту клевету?

– Но ведь никто и не обвиняет вас в плагиате. Вот Геннадий Сидорович тщательно изучал все ваши работы и ничего подобного не обнаружил. Есть использование документов, это нормальное явление в исторической, документально-биографической литературе... А если бы обнаружили хоть какие-то признаки плагиата, то мы не разговаривали бы с вами, а немедленно исключили бы из КПСС. В том и дело, что в литературе есть очень сложные вопросы, которые необходимо спокойно обсуждать... Вот в «Литературной газете» идет обсуждение вопросов исторического романа и биографических книг. Дайте им статью...

Статью «В защиту жанра» я отправил в «Литературную газету», но ответа не получил.

Вместо публикации статьи «Литературная газета» еще раз облила меня грязью, и я обратился к главному редактору А.Б. Чаковскому, который не раз на различных пленумах указывал на мои ошибки. Значит, знал, читал...

Письмо А.Б. Чаковскому.

«Уважаемый Александр Борисович!