Мой... Желанный... Милый...

— И два не менее сильных папы, — прошептала она, обняв меня за шею. Мы неотрывно смотрели друг на друга, особенный купол укутал нас от реальности, погружая в собственную, которую мы создавали втроем.

— Звучит очень даже… неплохо, — подмигнул я.

— Мы же справимся? — Диана встревоженно задала вопрос, который в себе таил страх перед будущем.

— У нас нет других вариантов, любимая. Я и Артём, мы оба сделаем всё, чтобы ты и наш ребенок были счастливы.

* * *

После разговора с Дианой, я оставил ее еще поваляться немного в кровати. Утомленная ночью любви, ей необходимо выспаться и набраться сил. Артём был на тренировке, решающий этап перед финальным стартом. Но из головы у меня не выходила встреча с Бондарёвым. Не такого я ждал от него. Сука… Я до сих пор не знаю, как начать диалог с братом, хотя он уже, казалось, обо всем догадывался сам.

Проведя по своим волосам, я зачесал их назад, а потом сел на стул, который был повернут к огромному окну во весь рост. Задумался. Вся моя жизнь «до» не имела никакого значения, даже с Лизой я не был настолько живым, как с Дианой. Любимая вдохнула в меня желание заботиться о ком-то, а не просто трахать всех подряд, лишь утолить потребность в сексе. Сначала, конечно, именно так с нами и происходило, лукавить не стоило, но потом… как тумблер сработал, а, увидев в глазах Рисской те же эмоции, я вдруг осознал — она нужна мне и не на одну ночь.

Но судьба решила испытать меня на прочность, и снова я окунулся в водоворот прошлых отношений. Словно гештальт, который я так отчаянно рвался закрыть, расставив все точки в предложениях. И мое отмщение брату превратилось в порок, от которого я не избавился, а напротив, усложнил еще больше. Полюбив девушку, я полностью отдал свое сердце ей. Просто вручил его, и только Диане решать, что с ним делать и как обходиться. Рисская полюбила меня, а потом и моего брата. Она не лукавила перед нами двумя, а призналась в чувствах, чего не сделала Лиза. Главная ошибка Лизы оказалась в том, что девушка не думала о всех нас, и решила, будто наше право голоса ничего не стоило. Не сумев уберечь ни ее, ни нашего малыша, Лиза просто ушла. Избавилась от проблемы, которой на самом деле вовсе не было.

Мой мобильник зазвонил, вырывая из размышлений. На экране неизвестный номер, но я ждал этого звонка еще с вечера.

— Да, — спокойно ответил, а сам глядел в окно, наблюдая за тишиной моря.

— Виктор, — Михайлов поприветствовал меня.

— Есть новости?

— Есть, — загадочно оборвал он, прекрасно зная, что я сгорал от любопытства.

— Ну? Я должен знать, — нервно зарычал, едва контролируя свой порыв. Внутри все обрывалось на части, потому что незнание очевидных вещей всегда причиняли мне дискомфорт. Михайлов намеренно тянул паузу, но я почувствовал, что хорошего было мало.

— Бондарёв сказал правду, Вить, — устало выдохнул он, словно сам не верил в то, что говорил.

— Значит, Артём не был сыном моего отца? — сглотнув вязкую слюну, я задал вопрос, чтобы окончательно убедиться в услышанном.

— Нет. Не был.

— Но…, — я был шокирован открывшейся правде. — Я даже не знаю, как на это реагировать, — покачал головой и зажмурил с силой глаза, сдавливая на переносице кожу. Твою мать… эта правда разобьет сердце моему брату. Артём — мой брат, этого не отнять никому. Когда Вениамин начал бросаться едкими фразами, я чуть было не убил его. Рука остановилась только на секунду до того, как я внимательно присмотрелся к чертам лица Бондарёва — до боли знакомые, ведь Артём точно также использовал жесты, не говоря уже о мимике лица.

— Сынок, — Михайлов сам все еще пребывал в неопределенности, — оставь всё, как есть.

— Да, так и будет. Но теперь меня терзает следующее, знал ли мой отец?

— Я думаю, что — да, — друг моего отца хорошо его знал. Даже лучше, чем я. И возможно, Михайлов умалчивает о многом, чтобы окончательно не разрушить представление о счастливой семье, которой по факту у нас никогда не было.

— Хорошо. У меня к тебе просьба, — обратился к старику.

— Какая?

— Пусть этот разговор останется между нами. Артёму ни слова. И Диане тоже, — я вновь уставился в окно, ожидая просветления во взоре. Мысли, затмившие мой воспаленный мозг, раздражали и нагнетали.

— Это даже не обсуждается, — хохотнул он. — Что касается тех акций, о которых ты упомянул на прошлой неделе.

— Так, — ко мне вернулся деловой интерес.

— Как и следовало ожидать — фальшивка. Бондарёв — банкрот, и ни гроша не заплатил бы за проект. Средства, выделенные на строительство объекта, давно разворованы. Он хотел нажиться на твоем плане-проекте, перепродав его вторым рукам. И более того, этот упырь успел найти покупателя, — воодушевленно рассказывал Михайлов.

— А что с его дочерью и сыном? Потому что прокурор снова переметнулся на его сторону. Я беспокоюсь за Диану. Не хочу, чтобы хоть как-то Бондарёв задел мою девушку. Та потасовка вообще практически подставная, не считая того, что папарацци засняли лакомые куски.

На заднем плане я расслышал шелест перелистываемых листов. Михайлов, судя по всему, раздобыл еще какой-то информации.

— Эх, — вздохнул он.