Мой... Желанный... Милый...

— Знаю. И ты смотри по сторонам, Камиль. Я всегда рядом, — напутствовал, посылая подтекстом угрозу. Камиль хмыкнул, еще раз окинув странным взглядом, затем оставил меня одного с конвертом в руке.

Покрутив небольшой сверток, я сел на скамью. Осторожно разорвал край справой стороны, вынимая сложение в четыре раза лист формата А4. Не могу понять, чей почерк, но очень похож на женский, хотя я мог и ошибаться. Сердце пропустило удар, когда я решил, что это послание от Лизы. Словно девушка с того света решила навестить меня, и мне подурнело. Я сжал переносицу, зажмурив глаза до белых мушек и красных мигающих пятен. В висках запульсировало с такой невероятной болью, но я сумел проигнорировать ее. Вздохнув полной грудью, все же начал читать, и с каждой строчкой, во мне нарастал ураган, постепенно превращаясь в смерч. Письмо от моего отца.

«Моему сыну. Артёму.

Привет, сынок. Ты решишь, что это злая шутка, или вовсе какой-то розыгрыш, но — нет. Хотел бы я, чтобы так оно и оказалось. Увы, но ты должен знать правду. Твоя мама ушла от меня, не сказав, что носила тебя под сердцем. Скрыла такую новость, желая сделать мне больно за предательство. Да. Я виноват, что полюбил другую, но тебя я никогда бы не бросил. Ты мой сын, и я вижу, что с каждым днём, ты становишься всё больше похожим на меня. Наверное, ты сейчас нахмурился и нихрена не понял. Артём, как часто ты задавал себе вопрос, почему вы с Гроздьевым-старшим не похожи внешне, хотя, казалось бы, браться по крови? Уверен, что достаточно, чтобы понять, в чем суть.

Судьба разбила меня, а я решил вопреки всему разбить того, кто стал на моем пути — своего друга. Сергей. Да, тот самый, которого ты все это время звал отцом и считал таковым. А может и продолжишь считать, но это твое решение, и никто не сможет его оспорить. В конце концов, Гроздьев дал тебе всё. Принял, как своего родного. Твоя мать ушла к нему, найдя утешение и понимание. Я ослеп от своего гнева, решив изменить всё в точности до наоборот, напрочь позабыв о своей семье сейчас. И, как итог — я ее потерял. Сначала своего сына, потом и дочь. Желая сохранить тайну и нанести удар по компании своего бывшего друга, я никак не ожидал, что Виктор окажется твердокаменной стеной — сын своего отца, потому что Сергей взрастил копию себя самого в молодости. Ты же стал его отдушиной за страдания первого.

Мне очень жаль, что я натворил много плохих вещей и погубил свою семьи. В погоне за отмщением я не ценил, что имел, а ведь Лика так нуждалась во мне. Черт возьми, Артём, не повторяй моих ошибок. Я перевел часть акций своей компании на тебя, потому что у меня больше никого не осталось. Эти деньги вложены в твое участие — мой прощальный подарок. Не знаю, как после этого изменится твой взгляд на семью Гроздьевых, но поговорить с матерью стоит, чтобы окончательно развеять сомнения. Удачи».

Я сидел и не дышал, а лист дрожал в моей руке. Гулкие удары сердца оглушали слух, гоняя кровь по артериям и венам. Письмо от Бондарёва, но никак не от моего отца, о котором я подумал сначала. Черт возьми, это чья-то шутка, чтобы смутить перед стартом и натравить на брата. Скомкав лист, я швырнул его в свой шкафчик и со злостью захлопнул железную дверцу. Металлический звон расползся по раздевалки, раздражая меня еще больше. Во мне росла неимоверная злость, потому что воспоминания из прошлого повалили одно за другим, и как самый сложный пазл, кусочки воссоединялись в единую картину. Я остановился посреди помещения, сжимая в руке свой шлем. Снова обернулся полубоком к шкафчику. Нет. Плевать, даже если это окажется правдой. Я от своей семьи ни за что не откажусь. Виктор мой брат, а его отец — и мой тоже.

Перед выходом на площадку, где находился мой болид, я одолжил у тренера телефон, чтобы позвонить брату. Пропустив пару гудков, потому что линия была занята, я скинул звонок, а потом набрал Диане, и как только услышал ее сонный голосок мой мир мигом обрел краски. Вот ради чего стоило жить и не реагировать на слова какого-то мимокрокодила.

— Тёма, — пролепетала моё имя, согревая сердце.

— Любимая… прости, разбудил, — отойдя подальше от коллег, я ласкал словами Диану. Она засмеялась, явно потягиваясь в постели совершенно обнаженной. И эротические мысли заполонили мой разум, возрождая во мне волну вожделения.

— Ничего. Все равно пора просыпаться. Витя вышел, и, судя по всему, уже давно. Его сторона постели успела остыть, — недовольно произнесла она.

— Ты устала за ночь с нами двумя, так что, я на стороне брата, — коварно ухмыльнулся, пряча вздернутые уголки губ от любопытных камер папарацци, снующих у запрещающего ограждения. — Как вернусь — продолжим, я уже скучаю по тебе, Ди.

— И я, — с нежностью произнесла она. — Мы подъедем через часок к тебе на площадку. Я хочу поддержать тебя.