Мой жизненный путь

В подобных философских занятиях провел я летние месяцы 1879 года после окончания реального училища вплоть до поступления в Высшую техническую школу.

Осенью мне предстояло решить вопрос об избрании профессии, которая обеспечила бы мне средства существования. Я решил подготовиться на звание учителя реального училища — меня привлекали математика и начертательная геометрия. От последней я вынужден был отказаться, ибо изучение ее было связано с практическими занятиями по геометрическому черчению, которые проводились днем. Мне же приходилось зарабатывать репетиторством. Поэтому я мог посещать только те лекции, которые можно было заменить, в случае их пропусков, чтением соответствующих учебников; занятия же по черчению нужно было регулярно посещать. И я записался сначала на математику, естествознание и химию.

И все же особое значение приобрели для меня в технической школе лекции по немецкой литературе, которые читал Карл Юлиус Шрёэр[22]. В первый год моего обучения в Высшей технической школе я прослушал курс "Немецкая литература со времен Гете", а также "Жизнь и творчество Шиллера". Уже первая лекция совершенно захватила меня. Он дал обзор немецкой духовной жизни второй половины XVIII столетия и драматически изобразил первое, подобное удару молнии, вступление Гете в эту духовную жизнь. Душевность его изложения, вдохновение, с которым он читал на лекциях отрывки из поэтов, удивительным образом помогали прочувствовать саму суть поэзии.

Наряду с лекциями он проводил "Практические занятия по словесному докладу и письменному изложению". Слушателям следовало изложить или прочитать вслух то, что они проработали самостоятельно. По ходу занятий Шрёэр делал замечания по стилю, форме доклада и т. д. Первый мой доклад был о "Лаокооне" Лессинга. Затем я взялся за большую задачу, избрав себе темой "В какой мере человек в своих поступках является свободным существом?". Разрабатывая эту тему, я сильно увлекся философией Гербарта. Это не понравилось Шрёэру. Он не был приверженцем учения Гербарта, которое господствовало тогда в Австрии как на философских кафедрах, так и в педагогике. Он целиком придерживался духовного направления Гете. Все, что было связано с Гербартом, казалось ему педантичным и сухим, хотя он и признавал за ним дисциплину мышления.

Отныне я мог слушать отдельные лекции и в университете. Особенно меня радовала возможность посещать занятия гербартианца Роберта Циммермана[23]. Он читал "Практическую философию". Я слушал ту часть его лекций, в которой он излагал основные принципы этики. Обычно один день я посещал его лекции, а другой — посвящал лекциям Франца Брентано[24], который в это же время читал тот же самый предмет. Но это продолжалось недолго, ведь из-за этого мне часто приходилось пропускать занятия в технической школе.

Глубокое впечатление производило на меня то, что я знакомился с философией не только по книгам, но и слушая самих философов.

Роберт Циммерман являл собой своеобразную личность. У него был необычайно высокий лоб и длинная борода философа. В нем все было размеренно, стилизованно. Когда он входил в аудиторию и затем поднимался на кафедру, его движения казались заученными, но вместе с тем возникало ощущение, что этому человеку как-то естественно подобает быть именно таким. Его манера держать себя, двигаться как бы говорила о том, что таким он сделал себя сам путем длительной самодисциплины по принципу гербартовой эстетики. Все это внушало настоящую симпатию. Он медленно опускался на стул, долгим взором обозревал сквозь очки аудиторию, медленно снимал очки, еще раз оглядывал, уже без очков, круг своих слушателей и затем начинал свою лекцию, излагая ее в свободных и в то же время тщательно построенных, артистически произносимых фразах. В языке его было что-то классическое. Но слушая его долго, легко можно было утерять нить изложения. Гербартову философию он излагал в несколько модифицированном виде. Строгая последовательность его мыслей производила на меня большое впечатление, чего нельзя было сказать об остальных слушателях. На первых трех-четырех лекциях большой зал, в котором он читал, был переполнен.

"Практическая философия" была обязательным предметом для юристов первого курса: им нужна была подпись профессора в зачетной книжке. На пятой или шестой лекции большинство студентов уже отсутствовало, и только на передних скамьях оставалась еще небольшая группа, продолжавшая слушать классика философии.