Моя безумная бывшая

Краем глаза я заметил довольную улыбку на лице отца. На самом деле по дороге в Кёнчжу он несколько раз взял с меня обещание: «Если будут спрашивать, есть ли у тебя кто, отвечай, что есть! Понял?»

– Скоро уж и дату назначим, – громко добавил отец.

– Так чего ж она с тобой не приехала? – радостно спросил дядя.

– Так мы ведь ненадолго.

Я слушал этот разговор, и внутри у меня все съеживалось. Окажись она на встрече с моими родственниками… даже представить не могу, какие ужасные вещи могли бы произойти. Наверное, лучше сразу соврать, что она родилась за границей и плохо говорит по-корейски, чтобы родственники не пытались завести с ней беседу. Настолько огромной – и даже больше – была пропасть между ней и моими простодушными родственниками из Тэгу.

Сзади подошел двоюродный брат с сыном на руках.

– У Сынчжуна девушка есть? Так он, значит, вот-вот женится!

– А то ж! А то ж!

То ли мысли о воображаемой невестке так подняли им настроение, то ли они притворялись – не знаю, – но лицо отца сияло как никогда. Меня тяготил его цветущий вид, поэтому я поспешил отойти в сторону. Мама похлопала меня по спине и подала знак глазами. Это был взгляд сообщницы, которую связывает со мной общая тайна. «Уж ты сделай все возможное, чтобы как можно скорее привести свою девушку в дом», – значил он. Я невольно вздохнул.

В отеле наверняка был ресторан, но уверенность деда в том, что там все равно невкусно и дорого, была непоколебимой, поэтому мы договорились, что каждая семья привезет свое угощение. Мама решила приготовить пулькоги[16], а поскольку едоков было много, то и мяса ей пришлось заготовить немерено. Закупаться мама начала еще несколько дней назад, а вчера мариновала говядину до поздней ночи. Когда почти все гости были в сборе, она, мои тетки и невестки стали доставать свои заготовки: разные виды ребрышек, рыбы и даже лобстеров – самую разнообразную еду и в огромном количестве.

В номере на двести тридцать квадратных метров, разумеется, и кухня была просторная. Рассредоточившись, женщины занялись готовкой, а мужчины сели в гостиной, где всеобщим вниманием завладела моя племянница Хаын, родившаяся в прошлом году. Маленькая Хаын и мне казалась совершенно очаровательной. Я просто не мог не завидовать брату, у которого родилась такая прелестная дочь. Мне тоже хотелось поскорее заиметь дочку. Если она пойдет в мать, то будет настоящей красавицей.

– Хочешь подержать? – спросил брат, похоже заметив зависть в моих глазах.

Я помедлил с ответом, потому что, честно говоря, побаивался, но брат уверенно водрузил Хаын на меня. Она была такой крохотной и хрупкой, что казалось, будто может легко сломаться. Я неловко похлопал ее по спине, но она вдруг отвернулась от меня и начала плакать.

Я перепугался, но брат привычным движением снова взял ее на руки. Я облегченно выдохнул.

– Наверное, памперс надо поменять.

– Неужели ты и это умеешь?

– Конечно! В наше время отцы тоже должны присматривать за детьми.

Брат гордо улыбнулся и унес Хаын в другую комнату.

– Дорогая, а где подгузники?

– В фиолетовом пакете, в рюкзаке.

– Окей. А влажные салфетки?

– Я их туда же положила. Дай лучше я сама. Подожди, я только здесь закончу.

– Да ладно, ты и так занята.

– Сказала же, сама сделаю, просто подожди! – В голосе невестки прозвучала нотка раздражения.

– Да я и сам умею!

– Ох, ты в прошлый раз так здорово поменял, что все протекло и пришлось одежду выбрасывать. – В миг, когда раздался недовольный крик жены, в гостиной воцарилась тишина.

Лицо ее отца, то есть моего двоюродного тестя, сидевшего напротив меня, помрачнело.

Дядя склонился к уху моего папы и прошипел:

– В наши времена такого и представить нельзя было! Если муж взялся, благодарить надо!

– И не говори! Теперь у мужчин никакого авторитета! А эта и сама по себе нахалка! – сердито, будто произошло что-то ужасное, ответил отец.

Нет, но она ведь и за мужем ухаживает, и дочь ему родила, теперь вот воспитывает ее… Если уж такую они нахалкой называют… У меня засосало под ложечкой.

Раздался звонок в дверь.

Мне уже было невмоготу сидеть рядом с ними, поэтому я бросился к двери. На пороге стоял младший из братьев моего отца. Он – единственный из всех родственников – почти никогда не участвовал в семейных встречах. Я не видел его уже года три.

Выражение лица у него было напряженным.

– О, это вы!

– Привет, Сынчжун, давно не виделись.

Стоило ему войти в гостиную, как воздух словно обледенел. Больше всех помрачнел дед.

– Отец, с восьмидесятилетием!

– Спасибо.

На этом их странный диалог закончился. Тут из кухни поспешили с теплыми приветствиями тетушки:

– Ох, сколько ж мы не виделись!

– А ты совсем не постарел!

Дядя вместо ответа неловко улыбнулся, сел в гостиной, обмякнув, словно пустой мешок, но почти сразу притворился, что ему звонят, и вышел. Не успел он покинуть комнату, как дед и мой старший дядя стали громко цокать.

– И ради чего столько учиться? Жениться надо было!

– Да забудь про него, отец.

Тут в разговор вмешался мой папа.

– Забудешь тут! – взорвался он. – Отец ведь волнуется! Этому уж пятьдесят скоро! Ох, узнает он, какая тоска – стареть без жены!