Моя безумная бывшая

Начальница промолчала, но ее взгляд теперь выражал непростую эмоцию. Над всеми книгами этого автора начальница работала лично. Это была основа ее положения в компании, основа ее достоинства и ее гордости.

– Вы наверняка знаете, что наш директор придает вашим книгам особое значение. Думаю, стоит провести совещание и узнать его мнение.

– Он согласится, когда узнает, что это мое решение.

Моя девушка уже запаниковала, но все-таки взяла себя в руки и вмешалась:

– Мне пока не хватит компетенций для такой работы.

– Хватит. Если ту книгу смогла выпустить, значит, и со мной работать уже можешь. – Писатель многозначительно взглянул на нее.

Ей стало тошно.

– Это условие нынешнего проекта. Чтобы завоевать молодую аудиторию, нам нужен нестандартный подход к редактуре, – сказал он.

– Ну, если вы так решили… Девочка, ты ведь справишься? – спросила начальница так, словно решение уже было принято.

– Не уверена… – пробормотала она.

Господин Пак не дал ей договорить и поднялся с места.

– Я сказал все, что собирался, поэтому пойду. По поводу новой книги я теперь буду связываться с ответственным редактором, да?

– Да, все так.

– Попозже встретимся и проведем с тобой совещание. – Писатель снова послал ей многозначительный взгляд, открыл дверь и вышел.

Она наблюдала за тем, как он уходит, а по спине бежали мурашки. Ей обязательно нужно было поговорить с начальницей.

– Послушайте…

Но начальница, похоже, не была расположена к разговору и перебила ее:

– Молодец. Тебе выпал хороший шанс. Не упусти его. – И вышла из кабинета.

C тяжелым сердцем моя девушка вернулась к своему столу. Ближайший час она пыталась сосредоточиться на работе, пока от писателя не пришло сообщение:

«Встретимся завтра вечером?

Выпьем и как следует наговоримся о делах».

Едва дочитав сообщение, она почувствовала себя дурно и, не в силах сидеть на одном месте, решила уйти из офиса пораньше.

– А как это работает, когда кому-то поручают книгу? Нужно встречаться каждый день? – спросил я.

– Ну, не каждый, но связываться нужно довольно часто. Нет, главное, что он все решил за меня! Интересно, о чем он там говорить собрался? Даже представлять тошно!

– И что ты будешь делать?

– Я очень хочу сказать, что не смогу, но у меня нет отговорки. К тому же другие редакторы злятся: все хотят работать с этим автором.

На ее лице промелькнул страх. Я изо всех сил пытался придумать, чем могу помочь. Попытался представить себя на ее месте: как бы я поступил? Но задача была слишком непростая.

– Ну, может, стоит попробовать встретиться с ним завтра? Может быть, он исправился за последнее время? При этом записывай все, что он говорит. Если он станет вести себя странно, ты сможешь предъявить доказательства!

– То есть ты отправляешь меня к нему? А разве записанное без ведома говорящего может иметь доказательную силу?

– Доказательства или нет, но, по крайней мере, тебе поверят хотя бы коллеги. Вот засранец. Что он там задумал? Если бы мог, я бы пошел с тобой.

Она помотала головой:

– Я должна сама с этим разобраться.

– Все ведь будет нормально? А если он снова начнет? – Я и сам не был до конца уверен, но решил, что в данной ситуации эти слова были необходимы. – В общем, на твоем месте пока я бы просто понаблюдал.

– Пока – да…

Я понимал, что надеяться на удачу – все равно, что играть в русскую рулетку, но ни с того ни с сего сказать: «Сматывайся оттуда!» – я не мог. Лучше ей от этого не станет. В итоге ничего другого я так и не придумал. Мне и самому было тяжело оттого, что не мог найти идеальное решение проблемы.

Мы оба замолчали. Она, точно горький пьяница, выпила залпом соджу и со звоном опустила стакан на стол:

– Ужасно не хочу! Может, просто уйти?

– Да, но разве это справедливо?

– Правильно, это он виноват, а не я. Почему я должна уходить? Фу, в каком же отвратительном мире мы живем!

– Жизнь вообще такая, что поделаешь, – утешил ее я.

Она посмотрела на меня абсолютно ясным взглядом.

– Эти слова я ненавижу больше всего. Это трусливо.

– Трусливо?

Мы же не какие-нибудь подростки-максималисты, к тридцати годам уже нужно смириться и принять эту истину. Ее взгляд стал тоскливым.

– Нет, я так больше не могу. Завтра я все расскажу. Нужно рассказать. Я и так натерпелась несправедливости за это время.

– Ты, кажется, уже опьянела.

Мы опустошили бутылку, и алкоголь наконец дал в голову – наверное, поэтому она вдруг стала раскачиваться взад-вперед.

– Ай, не знаю. Придется увольняться – уволюсь. С самого начала нужно было все рассказать.

Я вдруг представил, как по телевизору и в интернете ее имя упоминается рядом с заголовками «MeToo: автор бестселлеров». Я верю ей, потому что хорошо знаю, потому что она, в конце концов, моя девушка. Но вот поверят ли другие?