Моя безумная бывшая

«Да она денег стрясти с него хочет!»

«Она просто была влюблена в него, а потом решила отомстить за безответные чувства».

«Надо ужесточить наказание за клевету!»

«Наказать MeToo-самозванку!»

Я и сам привык считать такие истории «хорошей возможностью». Вдруг слова, которыми, не особо задумываясь, разбрасывался я и мои приятели, показались жуткими. Честно говоря, мне не хотелось, чтобы на нее полились все эти помои. К тому же, будучи ее бойфрендом, я и сам представал полнейшим дураком – пусть это и глупая мысль. «Надо было следить за своей девушкой!»

Алкоголь вмиг выветрился.

– Ты одна от этого пострадаешь, тебя одну ругать будут. Сначала лучше обстоятельно…

– Чего обстоятельно? Какое тебе обстоятельно? – Она показала средний палец, поставила этим точку в моей речи и упала на стол.

Я глубоко вздохнул. Теперь она не из тех, кто будет внимать моим доводам. Только вот разве этот придурок-писатель и ее компания признают вину? Из ее рассказов создается впечатление, что нет. Что будет, если они не признают? Я не мог избавиться от дурного предчувствия, что в таком случае рано или поздно увижу ее лицо в СМИ.

Я понимал, что в такой ситуации должен стать для нее опорой и поддержкой, но все же не мог не воспринимать ее, решившую ввязаться в эту тяжелую и не сулящую победы войну, как обузу. Пусть даже умом я понимал, что она совершенно ни в чем не виновата.

– Вставай. Пошли домой.

– У-у…

До этого момента она держалась вполне сносно, когда пила, и в таком неприглядном виде передо мной не представала, но сегодня она напилась вусмерть и никак не приходила в себя. Мне пришлось тащить ее до такси на своей спине.

Но даже в таком состоянии она отказывалась говорить мне пароль от двери, потому что никто, кроме нее, его знать не должен. Она едва стояла на ногах, а ее пальцы скользили по кнопкам. Мы десять минут шумно толкались у двери, пока та наконец не открылась.

Может быть, я слишком долго держал ее под руку, но она вдруг стала казаться очень тяжелой. После того как я уложил ее на кровать, она потянулась и уснула в ней в чем была. Она напоминала маленького ребенка. Ее лицо не выражало ни той категоричности, с которой она обычно говорила, ни недовольства, ни презрения. Хорошо, если бы она всегда ходила с таким лицом.

Я смотрел на нее и думал: «Время уже позднее, живу я отсюда очень далеко, может, переночевать у нее?» Она так крепко спала, что даже дышала беззвучно. Зная, как ей теперь тяжело, я свернулся было у нее под боком, но уснуть рядом, когда она в таком состоянии, не смог. Даже не знаю почему. И в конце концов я ушел: все-таки завтра на работу.

Я еле шевелился, глаза слипались, но уснуть не получалось даже в собственной постели. Я ворочался до самого рассвета.

Утром я с трудом оторвал от кровати свое уставшее тело, беспокойно подумал о том, проснулась ли она, но она написала, что собирается на работу. В тот миг я убедился, что, несмотря на внешнее безрассудство, она очень ответственная.

«Впервые в жизни не могу протрезветь даже на следующее утро».

Тон ее сообщения был совершенно обыденным, поэтому возвращаться ко вчерашнему разговору мне не хотелось. Может, вчера она сказала все это лишь потому, что была пьяна? Может, мне лучше не вмешиваться? Я смотрел на набранное «Правда расскажешь все сегодня?», держал палец над кнопкой отправки и никак не мог решиться. В конце концов я стер это сообщение и посоветовал купить лекарство от похмелья.

Меня пугало и то, что она может сообщить начальнице о домогательствах, и то, что ничего не расскажет и пойдет встречаться тет-а-тет с этим мерзавцем. Но придумать, как действовать в этой ситуации мне, не мог. Она ответила: «Да, должно полегчать». На этом наша беседа закончилась.

Во время работы я постоянно отвлекался на телефон. В голове была полная сумятица: беспокойство, тревога, жалость к ней, страх всего, что произойдет дальше, не давали мне покоя. Но от нее не пришло ни одного сообщения даже днем.

Занятый этими далекими от работы мыслями, я весь день не находил себе места. Во время обеда старший коллега Чон сделал мне замечание:

– Да что с тобой сегодня? Весь день в телефон смотришь. Что-то случилось?

– А? Да нет, ничего.

– Ты ведь говорил, что в последнее время встречаешься с кем-то?

– Да…

– Из твоих одноклассников ты ведь единственный еще не женился?

– Да, кроме меня и Чунука, у всех уже семьи.

– Ты, должно быть, переживаешь. Давай там, постарайся, чтоб к следующему году – точно!

– Ха-ха, хорошо…

Какой мерзавец! Сам-то в прошлом году с горем пополам женился – и то лишь благодаря сватовству. Старше меня всего-то года на три, а ведет себя так, будто он выдающийся старший коллега, советы раздает.